– Что такая малая коза может знать о стрелах? Увидь тебя кочевники, подумали б, что какая-то жабка натянула доспех и мечется между фургонами.
– А когда увидят тебя, то удивятся, отчего защищают нас дети.
Была она чуть ли не единственной, кто мог так себя с ним вести. Мер унаследовал от отца толстые кости, но рост – от какого-то далекого предка. Даже Нее’ва уже была выше него. С другой стороны, он, единственный из семьи, мог соревноваться с Дер’эком и отцом в ломании подков голыми руками. Был он массивен, словно наковальня, слишком тяжел для колесницы и слишком низок, чтобы стоять в строю щитоносцев. Потому оставался ему боевой фургон. Пара глупцов подсмеивались над ним в открытую, пока однажды, забавы для, он не поволок на себе вместо четверки коней свой боевой фургон.
Ну а как дочь Глаза Змеи Кей’ла могла по крайней мере позаботиться о том, чтобы ее причислили к тому же саво’лейд, в котором служат ее братья. Ана’ве же, конечно, выбрала тот, где находился Кар’ден, но Кей’ла на нее за это не обижалась – если девушка приглашает кого-то в свой фургон, то ей стоит следить, чтобы никто другой его не украл. Она же, по крайней мере, могла видеться с Эсо’баром и Мер’данаром.
Который как раз махнул рукою, улыбаясь. В противоположность Эсо’бару, одними глазами.
– Твое счастье, что никому и в голову не придет тратить стрелы на такого уродца.
– Ну одному-то – пришло, – отозвался Гев’лант.
Она оглянулась через плечо. Командир фургона стоял под стеною и осматривал ее щит.
– Неплохо, – проворчал он. – Прошла, как вижу, навылет.
Что-то подхватило ее в воздух, перевернуло дважды и поставило назад.
– Попали в тебя? Где? Покажи!
Мер’данар уже не улыбался, а глаза его были внимательные и все примечающие.
– Оставь ее, Мер, ничего с ней не случилось.
– Откуда знаешь?
– Потому что вижу. – Эсо’бар даже с места не сдвинулся. – Это всего лишь маленькая царапина на левой руке.
Прежде чем она успела запротестовать, рукав ее был подвернут, а толстые пальцы аккуратно касались ранки:
– Ты ее промыла?
– Это ничего страшного.
– От такой ранки начинается горячка, потом заражение и гангрена. У наших целителей полно работы, а ты хочешь добавить им лишку?
Кей’ла устыдилась. Об этом она даже не подумала. Прежде чем сосчитала до десяти, рану ее промыли кисловатым вином и обвязали тряпкой.
– Покажешь ее вечером Ана’ве. Пусть осмотрит и сменит повязку.
– Хорошо, – она почти скомпрометировала себя, шмыгнув носом.
– Будут стрелять.
Она не заметила, кто это сказал, но Мер’данар молча задвинул ее под прислоненный к стене щит и занял позицию. Она скорчилась, оглядываясь в фургоне. Экипаж его насчитывал восемь воинов: ее братья, вечно молчащий Сел’харр, мрачный Мол’хресс, о котором она знала лишь одно: что он потерял двух братьев в схватке у рампы, худой, как щепка, Клев’мер, командующий всеми Гев’лант и двое новых, чьих имен она еще не узнала. Все носили шлемы с кольчужными бармицами, что опадали прямо на спины. А еще кольчуги или кожаные доспехи, мечи, топоры, кинжалы, луки и арбалеты. В углу фургона стояла связка дротиков, копья, гизармы и рогатины. Не хотела бы она оказаться кочевниками, что их атакуют.