А потом свистнула сталь, и Кей’ла уже не была привязана ко вбитому в землю колышку, что больше не имело значения, поскольку все равно не чувствовала она собственного тела. Вернее, чувствовала, но так, словно кто-то оторвал ей голову и пришил к мешку, наполненному кусками мяса и костей.
Ее подняли за руку, и она снова оказалась на конской спине. Из этого положения непросто было что-то различить, особенно когда взгляд мутнеет, а все размывается серыми пятнами, но когда она сосредотачивалась, то явственно видела гнев, враждебность и презрение на лицах окружавших ее людей. Однако никто не смотрел на нее, целью этих взглядов был всадник, ее освободивший.
В некоторых руках появилось оружие: дротики, топорики, ножи. Нечленораздельные крики превратились в явственные угрозы, она не понимала языка, но слова могла различить. Всадник что-то фыркнул, отбрехался и поворотил коня, щелкая в воздухе кнутом. Его конь… Владычица Степей, только теперь Кей’ла заметила, насколько тот был велик, в сравнении с ним прошлый казался мулом, да и владелец – затуманенный взгляд девочки зацепился за стопу в украшенном серебром стремени – был ему под стать. «Это отсюда тот страх», – поняла она.
Потому что хотя на лицах толпы были ненависть и презрение, но в глазах большинства таился испуг. Рядом с ней кто-то закричал от боли. Она вывернула голову: скакун, черный, словно ночь, ухватил зубами за руку одного из ее преследователей, и выглядело это так, словно волчица держит в пасти щенка. Одно движение челюстей – и парень останется калекой до конца жизни. Всадник засмеялся и обронил несколько слов, а конь тряхнул башкой и отпустил свою жертву. Кей’ла не видела, куда мальчишка сбежал.
Они же снова принялись крутиться на месте, опять были щелчки кнута и презрительное ворчание. «Он провоцирует их, – поняла она, – один в толпе, лишь с кнутом в руках, провоцирует их к атаке, а они – не решаются…»
Из-за ближайшего шатра выехал еще один конь. Сивка, настолько же огромный, как и тот каурый. Начни Кей’ла сравнивать, сказала бы, что новый – в холке на пядь выше тех лошадей, которые верданно запрягают в колесницы. А его всадник… Сойди он на землю, оказался бы выше на голову любого из кочевников. Даже на таком коне выглядел он словно взрослый на спине пони. Была у него темная кожа, раскосые глаза и лицо, перечеркнутое несколькими белыми полосами. Волосы он стриг коротко, а черная борода и усы придавали его лицу дикий вид. Из-под кожаного панциря виднелась обитая железом куртка, не было на нем шлема или брони. Столько-то Кей’ла и успела заметить, удивленная своей ясностью сознания. Тело ее находилось где-то далеко: пульсирующий тупой болью мешок, наполненный сломанными костями, – однако мысли дико рвались вперед.