не забывает о своих колесницах. Через каждые полдесятка фургонов есть проход, блокируемый при необходимости щитоносцами. Третья Волна ждет сигнала возвращения, ухода внутрь лагеря, но время выстраивания Броневой Стены дольше, чем при спокойном путешествии. Люди и животные нервничают, кое-где ряды слишком растягиваются, в других местах – сбиваются в кучу. Именно потому караван редко ведут ночью – слепота вызывает не меньший хаос, чем атака целой вражеской армии.
Наконец – коротко, коротко, коротко: «Колесницы в лагерь!»
Кочевники только в двух местах атаковали отступающие Потоки, но, получив залп из боевых фургонов, сразу исчезли из поля зрения, и Дер’эко не мог избежать впечатления, что им просто позволили спрятаться внутри каравана. В конце концов они достигли успеха, задержали самую большую Броневую Змею в мире, причем не сталью и огнем, а степной пылью.
Лааль, должно быть, улыбается нынче исключительно кисло.
– Командиры Волн к эн’лейду! – Вдоль линии повозок пронесся галопом вестник на колеснице. – Командиры Волн к эн’лейду!
Дер’эко направился к центральной части лагеря.
Перед фургоном Анд’эверса было людно. Когда он сюда добрался, там уже стояли командиры остальных Волн, ламерей, Хас, Орнэ, Деем и Каа, четверка сильнейших колдунов лагеря Нев’харр, и Вам’овез Баверах, командир всей пехоты, какая у них была.
И именно он отозвался первым:
– Разве не боутану должен бы теперь говорить?
Кузнец смерил его взглядом сверху вниз.
– Эмн’клевес проверяет северную стену. Слишком уж она растянута. Поскольку мы не видим, куда едем, невозможно поддерживать порядок. Мы не разбиваем лагерь, а лишь ищем выход из ловушки. Нынче мы можем выровнять фургоны, выпрямить стены, потом выпустить колесницы наружу и под их защитой пройти еще с четверть, может, с половину мили. А потом снова остановиться и выровнять ряды. Сколько мы проедем, прежде чем потеряем все Волны? Деем говорит, что дождя нынче не будет и что не будет его завтра и послезавтра.
Одетый в черное колдун кивнул. Откуда-то слева доносились отзвуки битвы, крики, звон оружия, посвист стрел. Через несколько минут все стихло.
– Они нас проверяют, – коротко подвел итог Анд’эверс. – Уже видят, что мы стоим, но не знают, надолго ли. Им понадобятся часы, чтобы принять решение, что дальше: позволить нам двинуться, чтобы рвать конницей, или начать осаду.
– Мы не можем позволить замкнуться осаде. – Ламерей неспокойно шевельнулся: для командира колесниц осада означала конец боя. Самое большее, он мог бы ссадить экипажи на землю и использовать их для латания дыр в обороне.