Ламерей первым понял, что это значит:
– Когда мы ударим?
Кузнец глянул на него и скривил губы в странной ухмылке:
– Вы не ударите. Я не потеряю тысячи колесниц, чтобы дать нам четверть часа, а то и меньше. Нас заслонит пехота.
Вам’овез Баверах поправил шлем, улыбнулся, словно чуть обеспокоенный.
– Так, как мы уговаривались?
– Да. Ты отдал приказы?
– Конечно. Отряды готовы.
Аве’аверох Мантор переводил взгляд с одного на другого с таким выражением, словно не до конца понимал язык, которым те пользовались.
– О чем вы…
– Оставим за собой пехоту – два четырехугольника по тысяче двести человек. Укрепленные щиты, с пиками и арбалетами. Так, как делают меекханцы.
Ламерей засопел, склонил голову и на миг казался быком, готовым к атаке.
– Спроси их лучше, сколько солдат они потеряли, прежде чем поняли, что конница делает из такой пехоты мишень для своих стрел.
– Лишь когда пехота пытается выиграть битву. А мы ведь желаем только слегка сдержать врага – так, чтобы успеть сделать разворот и выровнять строй. Потом снова заберем их. Когда будем повыше, спустим с цепи твои колесницы. Потому Волны должны быть наготове. И вы, колдуны, тоже. Начинаем на четыре коротких. Они ошиблись, когда отнеслись к нам легкомысленно.
* * *
– Легкомысленность. Это величайший грех на поле битвы. Ты вынудил их остановиться, мой Сын, но, похоже, они все еще относятся к нам легкомысленно.
Седоволосый старик расселся на вырезанном из темного дерева стуле и из-под приспущенных век смотрел на заполняющее долину облако пыли. Выражение лица у него было таким, словно он в силах проницать туманную взвесь, все еще заслонявшую окрестности, несмотря на то что отряды всадников, «причесывающих» сухую траву, прекратили свой труд. Нескольких атак, разбившихся о стену бронированных фургонов, хватило, чтобы остудить запал самых горячих голов. Теперь воины Вольных Племен нуждались в смене тактики.
– Мы не захватим лагерь легкой конницей, Отец. Стрел и дротиков не хва… тит…
Ких Дару Кредо заикнулся, поскольку Йавенир, Отец Войны – да пожрут паршивые стервятники его гнилое нутро – всматривался в него со странной улыбкою, словно выслушивая жалобы раздраженного подростка.
– Сколько колесниц ты отобрал?
Это был хороший вопрос, на который Дару Кредо и сам пытался себе ответить. Семь? Восемь сотен? Йавенир не нарушал данного слова. Если говорил: «дай мне это, а не то я заберу у тебя то», надлежало сделать все, чтобы «это» отдать.
– Где-то семь с половиной сотен.
– Значит, ты уже близок. Как думаешь, что они теперь сделают?
– Пойдут дальше вперед. С той поры, как они выступили от Олекад, им не попадался ни единый источник, река или колодец. Они должны добраться до воды.