Небо цвета стали (Вегнер) - страница 356

Он оценил расстояние, какое прошли его отряды. Достаточно.

Вождь взмахнул рукою в третий раз, и флейты снова понесли приказы во тьму. Во мгновение ока все факелы погасли.

Установилась тишина. Абсолютная, даже ветер словно сник, спрятался в какое-то укрытие, испуганный тем, что сейчас начнется.

Первая атака должна была пойти на те лагеря, что поменьше, разбросанные вокруг главного. Каждый состоял из нескольких десятков фургонов, поставленных в обычный круг, с гарнизоном не больше двух сотен человек. У верданно было мало времени, чтобы окопать их как следует, не успели они вбить вокруг заостренные колья или вырыть ров, что замедлили бы атаку, Йавенир же не собирался давать им шанс исправить положение. Тем более что днем атака на эти лагеря была бы опасней, поскольку каждый из них находился на расстоянии выстрела из двух других и в досягаемости стрел из баллист, которые были у Фургонщиков в главном лагере. Но ночью… Если тебя не видят, то не могут и попасть. Кроме того, Йавенир издал приказы, чтобы меньшие племенные шаманы, не заслужившие титул жереберов, производили замешательство в мире духов. Колдуны верданно пока тоже не дали о себе знать, но наверняка ведь будут начеку. Всю ночь. А уставший колдун – не колдун.

Вождь хлопнул в ладоши трижды, и в небо взлетела горящая стрела.

– Аг сайе!!! Аг сайе!!! Аг сайе вара-а-а-а!!!

Спешенные кочевники атаковали. В темноте, без единого факела и без обстрела врага. Он видел это уже множество раз: внезапный рев тысяч глоток, топот ног, стук лестниц, упираемых в борта, и…

Вот! Лязг стали и стоны людей. Слышные даже с такого расстояния. И отзвук рубленных топорами досок. Как и должно.

И как и должно, меньше чем после сотни ударов сердца его воины отошли. Растворились во тьме, оставляя обороняющихся в удивлении и растерянности. Как это? Все? Мы их отбили?

В нескольких десятках мест загорелись одинокие огоньки, быстро умножаясь и собираясь в большие группки. Укрытые за щитами лучники натянули оружие и послали пылающие стрелы в сторону фургонов: туда, где некоторое время назад подложили вязанки хвороста и сушняка и где к бортам повозок привесили меха и кувшины с маслом и топленым салом.

Огонь, первородный сын матери войны.

В десятках мест борта загорелись. Сперва неохотно, особенно там, где окружности состояли из боевых фургонов, но ведь не им нужно было загореться. Главной целью служили круги из жилых фургонов. Хворост и сушняк подкладывали под них, поливали маслом – и вот пришло их время. Согласно плану, подожгли каждый круг в трех-четырех местах сразу, чтобы распылить силы обороняющихся. Через несколько мгновений пламя выстреливало уже на несколько футов вверх, заставляя Фургонщиков прятаться и освещая поле битвы золотыми огнями.