Она не обиделась.
– Была осень. Я жила у тётки, на Чистых прудах. Гуляла вечером. Ты вышел из театра «Современник». Вывалилась целая толпа… Ты – один из первых… Ещё друг у тебя был, очень пьяный… Ты споткнулся и выругался, а потом догнал меня и извинился за бранные слова, оскорбившие слух юной девушки… Так и сказал. Мы встретились на следующий день. Ты оставил телефон, но сам не позвонил. Я поняла, что не нужна.
Она продолжала улыбаться, глядя ему в переносицу.
Знаев попытался вспомнить и не сумел. Вздохнул. Время шло. Ситуация запутывалась.
– Вернёмся к теме юмора, – предложил он. – Во-первых, Вероника: генетическая экспертиза обязательна, за ваш счёт. Если ребёнок мой, я возмещу расходы. Во-вторых, – он кашлянул, – считаю своим долгом предупредить: у меня совсем нет денег…
– Это неважно, – перебила она.
– Допустим, неважно, – перебил Знаев в свою очередь. – Но я обязан обрисовать картину… Я – бывший богатый человек… Сейчас – ничего нет, совсем. Была квартира, большая, хорошая, – выставил на продажу. Был загородный дом, тоже хороший, большой, – продал. Был коммерческий банк, очень хороший, замечательный, но на его месте теперь глубокая воронка… – Он облизнул губы. – Есть магазин ещё, супермаркет, совсем прекрасный, но его скоро отберут за долги… Или отожмут… Ничего у меня нет. Честно. Вот вам крест святой.
И быстро перекрестился.
– Смешно, – сказала Вероника. – Я так и знала. Ты сразу заговорил про деньги. Наверно, мы никогда не поймём друг друга.
– Скажите, чего вы хотите, – сказал Знаев, – и я пойму.
– Позвони своему сыну.
– Зачем?
– Он попросил. Он сказал: «Найди отца, я хочу познакомиться».
– Подождите, – попросил Знаев. – Давайте не будем никому звонить. Давайте сначала, ну… поговорим. Предположим… сын. Предположим, э-э… сходство есть. Но где, извиняюсь за прямоту, вы были раньше?
Она пожала плечами. Её комиссарская куртка крахмально хрустнула.
– Жила своей жизнью.
– Я мог бы помогать! Я не подлец. Я отвечаю за всё, что сделал.
– Расслабься, – непринуждённо сказала Вероника. – Мы ни в чём не нуждались.
Наконец он догадался: перед ним человек из породы беззаботных, легко живущих. Жизнерадостная женщина. Знаев ужаснулся. Надо же понять, что она, эта концептуальная чёрно-оранжевая дама, нашла время, потратила много часов, чтобы подрисовать собственному сыну школьный пиджачок эпохи позднего застоя. С целью пошутить над отцом сына. Только очень лёгкий, незлой человек способен на такое, подумал Знаев. Она считает, что я – как она, живу столь же нетрудно, и у меня много свободного времени.