Кроме этих господ офицеров, у Таврического сада присутствовал и неизвестно как прибившийся к этой группе никому не ведомый еще «коргард» — корабельный гардемарин — восемнадцатилетний Сережа Колбасьев, в чьи служебные обязанности входило летописание будущего боевого пути флотилии. Не так уж и часто прирожденный моряк в одном человеке сочетается с прирожденным писателем, чтобы мимо этого явления могли пройти самые ответственные в Советской России товарищи.
— Писатель, говорите? — спросил Сталин, разглядывая личное дело безвестного учащегося Морского кадетского корпуса, с легким хрустом сминая мундштук папиросы «Герцеговина Флор». — Писатель — это хорошо. Нам будет крайне нужна книга, излагающая нашу версию событий, происходящих сейчас на Севере. А если человек немного в чем-то ошибется, то тут мы ему поможем, поправим, укажем — какие моменты были главными, а какие нет… Это вы хорошо придумали, товарищ Ларионов… Хорошая книга в нашем деле может значить не меньше дивизии линкоров.
Вот так будущий «отец народов» приложил руку к судьбе будущего знаменитого писателя-мариниста. И первый роман «Северная заря» был написан Сергеем Адамовичем Колбасьевым как раз по горячим следам о событиях в Мурманске и Александровске зимой 1917–1918 годов.
Кроме «флотских», традиционно выдержанных и невозмутимых, замкнутых в кокон своей касты, у ограды Таврического сада собрались и товарищи в черных кожаных тужурках, принадлежащие к совсем иной, новой формации. Возглавлял их двадцатисемилетний Вячеслав Скрябин, более известный как товарищ Молотов. Он был назначен уполномоченным ВЦИК по Мурманскому особому району, который с момента прибытия Молотова к месту назначения отделялся от Архангельской губернии и переходил в прямое подчинение Петрограду. То есть становился чем-то вроде губернии, а Вячеслав Михайлович — кем-то вроде губернатора. И хотя это слово считалось уже старорежимным, но прозвище сие к Молотову пристало надолго.
Вторым номером среди «советских» был комиссар и одновременно заместитель командующего флотилией по политической части Самохин Петр Сергеевич. Это был старый большевик и кадровый моряк, проведший на «Аскольде», казалось, половину своей жизни. Крейсер «Аскольд», этот ветеран русского флота, немало послуживший Российской империи, теперь так же верой и правдой должен послужить и Советской России. А то как же, и пятнадцати лет нет с момента вступления его в строй! При нормальном уходе знаменитому крейсеру еще служить и служить, в том числе и учебным кораблем, на котором молодые моряки будут осваивать все премудрости флотской службы.