«Как? Где? Что? Откуда взялись? Почему пропустили и ничего не сообщили сигнальные посты у входа в Кольский залив и на маяке Седловатый?» — эти вопросы без ответа крутились в окоченевших от холода мозгах британцев. А окончательное понимание того, что «что-то пошло не так», появилось у лаймиз, когда с кормы головного русского корабля в воздух поднялся пузатый, как майский жук, летательный аппарат, а поверхность Кольского залива вспенили кильватерные следы четырех быстроходных катеров. Минуту спустя от палубы второго в колонне корабля оторвался еще один винтокрыл и взял курс прямо на «Глори».
— Этого не может быть, Фредди! — воскликнул вахтенный офицер «Глори» лейтенант Уотсон, выслушав доклад сигнальщика. — Пойду, разбужу адмирала, пусть этот старый хрыч порадуется вместе с нами.
Сэр Томас Кэмп, контр-адмирал флота его величества, начальствующий над всеми союзными силами на Северных морях, на данный момент имел распоряжение Адмиралтейства ни в ком случае не покидать Кольский залив. Ему следовало дождаться эскадру сэра Оливера Генри Френсиса в составе линейного корабля «Дредноут», броненосных крейсеров «Бервик» и «Ланкастер», а также нескольких эсминцев, в сопровождении пароходов-угольщиков и транспортов с войсками. Прибытие подкрепления ожидалось к двадцать второму ноября, после чего Британия смогла бы приступить к оккупации Кольского полуострова и Архангельской губернии.
Известие о внезапном появлении неизвестных кораблей под Андреевским флагом, скорее всего из состава той самой таинственной эскадры с Балтики, прозвучало для сэра Томаса как гром среди ясного неба. Стараясь не суетиться, британский контр-адмирал накинул прорезиненный реглан и вслед за лейтенантом Уотсоном поспешил на мостик «Глори».
Но было уже поздно что-либо предпринимать — на нос и корму британского броненосца уже опускались на тросах натренированные на сомалийских пиратах русские морские пехотинцы из двадцать первого века. Сдавайся, враг — замри и ляг!
18 (5) ноября 1917 года. Полдень.
Мурманск.
Этот хмурый ноябрьский день выдался в Мурманске весьма беспокойным. Новости сыпались на головы обывателей, словно крупа из дырявого мешка. В здании штаба Главнамура с самого утра заседала специальная комиссия, состоящая из председателя мурманского ревкома большевика Юрьева, главнокомандующего на Мурмане контр-адмирала Кетлинского и руководителей британской и французской союзных миссий майора Фоссета и капитана де Лагатинери.
Причиной появления этой комиссии стали две ноты правительства Сталина, в которых говорилось о том, что в связи с подписанием мирного договора с Германией, необходимо в кратчайшие сроки удалить с Мурмана союзнические силы. В случае отказа британцев и французов покинуть территорию Советской России командованию российских сил на Мурмане и всем властям на местах предписывалось предпринять меры по их скорейшему интернированию.