– Эй, все ко мне!
«Ногомячисты» подошли и встали неподалеку от ворот команды Тима-Спартака. Тим и Михась заняли позицию поближе к забору с приколоченной шиной, Зубач и Шустрик остановились в нескольких метрах от противника. Между противниками вклинился Игнат.
– Значит, сейчас мы разыграем спорный мяч. Я его подкину – и можете бодаться дальше. И еще. Я тут подумал… – Шпрехшталмейстер осклабился. – Что-то вяло вы, мужики, шевелитесь, драйва не хватает. Бродите, как сонные мухи. А публика не за этим пришла… Так вот, я немного изменил правила. Судьбу проигравших будут решать зрители. Если решат, что надо замочить, значит, победители замочат проигравших. Так что, вы уж не рискуйте, публика у нас милосердием не страдает. Усекли? Тогда за дело.
– Постой, Игнат, – сказал Тим. Времени на раздумья не оставалось. В себе-то он был уверен. А вот в Михасе… И если они проиграют…
– Чего еще тебе? – Игнат поморщился.
– Можно, я Михасю два слова скажу?
– Зачем?
– Ну, мне надо. – Тим требовательно уставился в глаза маркитанта. – Хочешь, чтобы мы проиграли?
Игнат хлопнул ресницами. Еще раз. И вдруг подмигнул Тиму:
– Ладно. Два слова, так два слова. Только не рассусоливать.
Тим отвел Михася на несколько шагов в сторону и, приобняв за плечо, негромко произнес:
– Значит, запомни. Стой около этой шины и никуда не отходи. Защищай ворота, понял?
– Понял. А ты?
– Я знаю, что делать. А ты стой насмерть. И вот еще что. – Тим незаметным движением вытащил из кармана «дрюк» и вложил катышек в ладонь Михася. – Засунь в рот и проглоти. Сейчас же.
– А что это?
– Придает силы. Вот увидишь, мы их порвем. Не бойся.
– А я не боюсь, Тим. Мне отец говорил – умирать не страшно. Жизнь страшнее.
– Хватит трепаться, девочки! – крикнул шпрехшталмейстер. – Заняли позиции, я начинаю.
Тим ободряюще хлопнул Михася по плечу и, развернувшись, подошел к Игнату.
– Мы готовы.
– То-то. И прекращай мне волынку тянуть, Спартак. А то не посмотрю, что… Чего уставился?
Лицо Тима, наверное, выглядело очень изумленным. Настолько изумленным, что шпрехшталмейстер замолчал и обернулся, потому что Тим смотрел ему за спину. И увидел то, что изумило Тима.
К ним неуверенной трусцой спешил Носач. Тот самый Носач, которому Тим несколько минут назад вроде бы сломал шею. Тим мог поклясться, что слышал, как хрустнули позвонки ворма, и чувствовал, как обмякло его тело. Мертвое тело, как показалось Тиму. Но Носач был жив.
И сейчас спешил, чтобы присоединиться к схватке на стороне команды мутантов. Передвигаясь на четырех конечностях, превратившихся в лапы. Покачиваясь. Прижимая к плечу уродливую башку. И, тем не менее, живой.