Вы думаете, я лелеял в сердце видение Хелен, моей жены и гениального психоаналитика, до нашего знакомства и женитьбы? Конечно нет. А Иньиго из собственной души слепил идеальное существо – а потом ее нашел. И она тоже его полюбила.
И они расстались.
Это все домыслы, я понимаю. Но поскольку нам говорят, что Иньиго с тяжким сердцем приехал в Отчаяние (и к тому же прибыл из Италии), я вынужден сделать такие выводы.
Я оставил эту главу по одной простой причине: я считаю, это один из лучших образчиков творчества Моргенштерна. Я, конечно, посоветовался с Кингом – он сказал, раз Моргенштерн написал, надо оставлять. И еще познакомил меня с одним своим родичем, профессором Флоринбургского университета, сыном той дамы, что заправляет прекрасным рестораном. А родич этот, моргенштерновед, говорит, что я сам виноват, если чего не понял. Располагая пристойной научной базой, я бы постиг символизм Моргенштерна и заметил бы, что здесь происходит куча всего. Например, утверждает этот родич, именно здесь Иньиго впервые узнает, что Хампердинк замыслил похитить первенца Уэстли и Лютика сразу после рождения. И Иньиго должен мчаться назад на Одно Дерево, чтобы это предотвратить. Родич Кинга говорит, что «Необъяснимый кусок про Иньиго» – вовсе никакой не кусок, а цельная завершенная глава романа.
Я напрочь не врубаюсь; если врубаетесь вы – поздравляю. И вы уж тогда сами решайте, прав я был, что оставил фрагмент, или нет. Если вы со мной не согласны – ничего страшного. Я только знаю, что намерения мои были чисты…
3. Лютик и Уэстли
Четыре великолепные лошади как на крыльях летели к Флоринскому проливу.
– Что ж, похоже, мы обречены, – сказала Лютик.
Уэстли обернулся к ней:
– Обречены, мадам?
– Быть вместе. Пока один из нас не умрет.
– Я это уже проделывал и вовсе не желаю повторить.
Лютик посмотрела на него:
– Но рано или поздно мы же как бы обязаны?
– Нет, если обещали пережить друг друга, – и я даю тебе слово.
Лютик снова на него посмотрела:
– Ой, мой Уэстли, я тоже даю слово.
За спиной, гораздо ближе, чем они ожидали, взревел Хампердинк:
– Задержать! Отрезать путь!
Не станем врать, – конечно, они вздрогнули, но для тревоги не было причин: под ними быстрейшие лошади королевства и они уже прилично оторвались.
Впрочем, то было прежде, чем снова открылись раны Иньиго, у Уэстли случился рецидив, Феззик свернул не туда, а лошадь Лютика потеряла подкову. И в ночи, гремя и звеня, нарастало крещендо погони…
* * *
Видали, что творит?
Полстраницы выше – это, ясное дело, финал «Принцессы-невесты», и я только на секундочку; обратите внимание, что он делает в продолжении, – он