Узнаёте? Алик Деткин (Алексин) - страница 69
«Что же делать? — рассуждал я. — Не пойти ли в разведку? Но тогда мы наверняка опоздаем на электричку. Так, так, так… Где же выход? Может быть, мне одному остаться, а всем другим мчаться на станцию?»
Я предложил это. И затаив дыхание ждал, что мне ответят: оставаться одному всё-таки не очень хотелось.
— Давай вдвоём, — предложил Принц Датский.
— Пусть женщины уедут! — воскликнул я. Посмотрел на Покойника и добавил: — И ты с ними.
Покойник не возражал. Но Наташа не согласилась:
— Ещё есть минуты. Несколько минут… Подождём. Одного я тебя не оставлю.
Меня! Одного! Хотя и Принц тоже хотел остаться… Она сказала про меня одного! Если б это было не в холодном лесу, а в какой-нибудь другой обстановке, я бы, наверно, умер от счастья. А так я остался жить.
Хотя в следующую минуту могло показаться, что все мы умерли. Все пятеро! Потому что мы затаили дыхание, прислушиваясь к тому, как чьи-то пятки шлёпали по лужам и грязи. Они шлёпали очень звонко…
И вот появился Глеб. Вернее сказать, возник!
— Что у тебя в руках? — спросил я.
— Ботинки… Чтобы не падать… Скорее! Скорее… Погоня!
— Где?!
Мы помчались!..
Но, даже задыхаясь от бега, я всё-таки умудрился спросить Глеба:
— Он?
— Да… Очень был благодарен…
— Благодарен?
— Ну да… Очень хотел… Меня до станции… А их, говорит, убью! Ну, я и… Пока он за плащом…
Глеб, как всегда, не дотягивал фразы. Но тут уж трудно было его не понять: сколько он пережил!
«А всё-таки, если б не он, вообще бы ничего не случилось! — опять пришла мне на бегу упрямая мысль. — Значит, всё равно будет дорасследование. Надо довести до конца!..»
Глеб теперь был с нами, я уже за него не волновался, и желание забыть всё и простить куда-то сразу исчезло.
Так иногда бывало дома со мной… Если мама начинала меня ругать, я убегал и долго слонялся по улицам. Или сидел где-нибудь у товарища. А когда возвращался, мама вновь за меня принималась. И тогда Костя по секрету мне сообщал: «Пока тебя не было, она волновалась, и называла тебя ласковыми словами, и готова была простить… А вот появился, успокоилась — и опять за своё. О женщины! Кто их поймёт?» Я не был женщиной. Но с Глебом у меня получалось так же, как у мамы со мной. Сэ ля ви!
На этом мои рассуждения прекратились. Прервались… Потому что сзади мы услышали топот ног. Тяжёлый, увесистый…
— Это Григорий… — с ужасом, задыхаясь то ли от бега, то ли от страха, прошептал Глеб. — Он вас… И тебя первого! Он обещал…
Я тоже не сомневался, что Племянник выполнит своё обещание. И убьёт меня! Или, в крайнем случае, оторвёт голову…
— Надо уйти от погони! Успеть! — скомандовал я шёпотом, чтобы Племянник не услышал моего голоса.