Принимая во внимание другие факты, приведенные выше, можно усомниться в искренности его неведения относительно того, где находился Циганович, равно как и в невозможности разыскать его. Сомнение это еще усиливается в виду того, что министр народного просвещения, рассказывая о периоде непосредственно после убийства, но до предъявления австрийского ультиматума – то есть когда сербские власти должны были арестовать Цигановича, но этого не сделали, – определенно указывает, что он и его коллеги были осведомлены о соучастии Цигановича.
«Когда из Вены получились австрийские сообщения о том, что убийцы были отправлены в Сараево одним из служащих сербского Министерства общественных работ, неким Миланом Цигановичем, то Пашич спросил Иотсу Иовановича, в то время ведавшего этим министерством, кто такой этот чиновник, но Иотса не мог ничего сказать о нем, равно как и все другие в его министерстве. По настоянию Пашича они наконец откопали Цигановича на какой-то мелкой канцелярской должности в железнодорожном управлении. Я помню, что когда Иотса сказал нам об этом, то кто-то (Стоян или Пашич) заметил: „Вот видите! Правильно говорят: если мать потеряет сына, то пускай ищет его на железной дороге”. После этого Иотса говорил нам, что Циганович выехал куда-то из Белграда».
Действительно ли Сербия «предостерегала» Австрию?
Вопрос этот имеет чрезвычайно большое значение, потому что в зависимости от утвердительного или отрицательного ответа делались разнообразные выводы.
С одной стороны, если сербское правительство предостерегало Вену, то это могло быть истолковано в двояком смысле: 1) в пользу Сербии, как доказательство того, что кабинет Пашича, узнав о заговоре, сделал все возможное для предупреждения преступления, и, таким образом, с него снималось всякое обвинение в этом деле, или 2) в пользу Австрии, в том смысле, что сербское правительство знало о заговоре и что австрийское требование допустить австрийских чиновников участвовать вместе с сербскими в розыске белградских сообщников было вполне обосновано, так как сами сербские власти никаких шагов в этом направлении не предприняли.
С другой стороны, если никакого предостережения сделано не было, то и в этом случае: или 1) сербское правительство могло утверждать, как оно это и делало, что оно раньше ничего не знало о заговоре и поэтому его ни в чем обвинять нельзя, или 2) Сербия была виновна в сокрытии заговора и, таким образом, являлась соучастницей преступления.
При возможности такого различного истолкования как отрицательного, так и положительного ответа на поставленный выше вопрос не приходится удивляться, что как сторонники Сербии, так и сторонники Австрии резко полемизируют между собой. Не приходится также удивляться и тому, что обе стороны представили множество противоречащих друг доказательств. При анализе их следует обратить внимание главным образом на три пункта: