– Все правильно,– сказал Сема.
– Мы чтим баронов Латвии,– сказал Оярс.
– Наша семья получила титул до указанного собрания,– уточнил Сёма.
– Это не важно. Мы чтим и вас тоже.
С подобным взглядом на вещи не мог не согласиться Семён Михайлович. На всякий случай, для важности, он перешел на немецкий язык, вспомнив, что первоначально многие бароны Латвии были выходцами из Германии. Ни Оярс, ни Михаил, не владея немецким языком, ничего не поняли. Всё же как-то надо было отреагировать на выступление.
– Ja.Ja, – глубокомысленно сказал Михаил.
Ja. Ja, – мог произнести и Оярс.
Посмотрев на своего ученика и вспомнив, что для него английский язык не пустой звук, Сёма перешёл на английский. Знание отдельных слов не прояснило у Михаила суть произнесенной шефом фразы. Длительное изучение английского языка требовало пространного ответа, но Михаил, порывшись в закромах памяти, мог ответить весьма коротко:
– О, yes.
Сёма, находясь в прекрасном настроении, вспомнил одну из своих заповедей: радуйся по ходу жизни,– и, не заботясь, поймут ли его, выдал длинный спич на английском языке.
Семен Михайлович закончил говорить и, рассматривая своего сотрудника, ждал ответа. Михаил, внимательно слушая шефа, мало что понимал, о чем идет речь. Он мог перевести отдельные слова, не затрагивающие сути. Что-то, все-таки, следовало ответить ждущей публике, представленной пусть в одном лице.
– Of cos,– согласился он с высказыванием шефа.
Сёме надоело говорить перед не понимающей его публикой. Не желая попусту тратить время, находясь в роли оратора, а потом и переводчика своих же слов, он тяжело вздохнул и закончил выступление на русском языке.
– Получение титула барона мало что значит без дополнительного надела земли, но все-таки титул кое-что значит. Каждое подаяние есть благо,– высказался Семен Михайлович.– Отношение людей к баронам – не однозначно. Восстание 1905 года в Латвии было направлено против засилья немецких баронов. Оно несравнимо, по накалу, с выступлениями рабочих в России, взбудораживавших общество.
Новая трактовка исторических данных, отличная от мнений историков, изложенных в школьной программе, заинтересовала присутствующих. Оярс попробовал высказать и свое отношение к истории, разделив бастующих в Риге на русских и латышей. Вялая тема, излагающая новую историю по-новому, затухла до начала серьёзного возгорания. Ей не хватало свежих воззрений и философских дерзаний. После ухода Оярса, коллеги остались сидеть на открытом воздухе, наслаждаясь погодой и любуясь шпилями церквей, с восседающими на них, позолоченными петухами. В преддверии новой революции, связанной с перестройкой, вопрос о владениях барона Невыездного-Новгородцева в Латвии, возник сам собой. Его трудно было обойти стороной.