Однажды ночью, при проведении первой в жизни спецоперации, я на минуту забылся тревожным сном. Мой взгляд словно падал откуда-то сверху. В помещении, наклонившись над столом, в полумраке сидело несколько человек. Они тихо разговаривали между собой. «Мы войдем туда просто», – сказал один из них. «Как же?» – удивленно спросил другой. «Очень просто, – пояснил первый. – Мы подойдем к двери и скажем: «Вам письмо». Они с дуру откроют. Остальное дело техники…»
Через секунду в комнате раздался сигнал: кого-то принесло среди ночи. Я проснулся. Сновидение сразу же выветрилось из головы. Осторожно, боясь заскрипеть половицей, я подошел к двери и прильнул к «глазку»: в коридоре стояли двое мужиков.
– Откройте! Вам письмо! – прозвучал голос за дверью. Напарница, не дожидаясь моего согласия, приоткрыла дверь и рассматривала ночных гостей. Те упорно выжидали.
– Давайте же письмо, – попросила напарница, протягивая в щель пальцы.
Однако гости не торопились его передавать. Они зачарованно таращились на «собачью» цепь, на которую была закрыта дверь. Она словно завораживала их. Напарница уже теребила от нетерпения цепочный карабин, чтобы вынуть его из паза и открыть дверь, но не могла этого сделать: на ее пальцах оказалась моя ладонь. Силой отодвинув напарницу от двери, я взглянул на «гостей» сам. Им было лет за тридцать. Руки держат за спинами. Физиономии дубовые. Письмо среди ночи принесли! Почтальоны!
– Жду, – сказал я. – Где письмо, и вообще что за спешка?
– Наверно, мы ошиблись, – сказали те и, пятясь, боком вышли из тесного коридора, напоследок ободрав взглядом надежную цепь. Им не удалось бы порвать это нехитрое, но надежное приспособление.
Захлопнув дверь, я выглянул из окна. Вдоль стен прошмыгнули в темноте двое. По пути к ним присоединился еще один, выйдя из кустов у подъезда. Только тут я вспомнил сон и с тех пор стал в сны верить.
…Слушателей отбирали по какой-то особой программе. Казалось, меня зачислили по ошибке. В программе было не так много пунктов, слушатели школы не выглядели оригинальными внешне, их можно было легко спутать со многими другими людьми. Тем не менее, все они имели высшее образование, обладали вниманием и способностью к перевоплощению: во время проверки давался отрывок из стихов, который надлежало быстро запомнить, а затем, вжившись в роль, прочесть голосом героя.
Никто не знал, для чего отбирают слушателей. Знали одно: работа обещает быть интересной. И Кожемякин выдержал бесконечную череду проверок.
Казалось, их отбирают для работы за границей. Вероятно, у закрытого ведомства возникли трудности с кадрами, вот оно и решило подобрать для себя кадры в МВД. Ничего подобного. Это была ошибка. Родное министерство подбирало кадры для себя самого. Об этом стало известно, когда было предложено подписать новый контракт о поступлении на службу. Точнее, его можно было бы назвать контрактом о неразглашении. Это был своего рода кодекс чести. Мы клялись во всем, в чем могли, и обещали все, что от нас требовали. Другая сторона контракта не обещала ничего. Она гарантировала лишь пулю в случае предательства. И это выглядело нормой. Как же иначе-то? Каждый из нас готов был поступить в лучших традициях якудза – откусить себе язык и умереть от потери крови. Для этого лишь нужно, чтобы враг не заметил кровотечения – глотай собственную кровь, пока не остановится сердце.