– Куда они денутся, – успокаивал Гирин. – Меня тоже один раз мурыжили. Потом подписали. Рапорт-то подписан… То-то и оно… Тем более сейчас. В период цветущей демократии. Хе-хе-хе… Булькай, а то я истомился. Ты это правильно сделал. И дверь. И сигнализацию. Правильно. Одобряю. Твое гнездо – тебе и утеплять. А с этим, – он покосился на икону, – мы разберемся…
Крестный жевал корочку хлеба и поперхнулся, когда мелодично прозвенел сигнал у двери.
– Сиди, – кашляя, сказал он. – Я сам спрошу…
Поднялся и подошел к двери.
– Да!.. Слушаю вас внимательно…
– Откройте немедленно! – глухо раздавалось с другой стороны. Кричала женщина. Голос визглив. – Какое вы имеете право?! Я вас спрашиваю?!
– Кто ты такая? Я что-то не разгляжу… – с сарказмом отвечал бывший вертолетчик. – А-а, так это ты, Матрена Дорэмидонтовна. А это я. Ваня Гирин. Квартиру теперь охраняю…
«Матрена» требовала открыть.
– Никак нет!.. – Гирин был спокоен. Как Нильский крокодил. – Не могу я вас пустит. Ни даже на секунду, потому что теперь отвечаю… Вот именно… Так точно… Никак нет. И вообще, отваливай, пока я кнопку не нажал, у меня сигнализация теперь – быстро тебя заметут.
– А у меня вещи там!.. Пусти, негодяй!
– Какие? – закатил глаза Гирин. – Перечисляй. Лифчик с трусами? – Он хохотнул. – Сейчас я тебе их в пакетике выдам. Через цепочку. – Потом взялся за нос: что-то не то сболтнул. Какое он имеет право. И стал исправляться: – Лифчик тебе Александр Сергеевич по почте вышлет.
Лушников понял, кто такая Матрена. Филькина Тамара. Без малого, мачеха.
– Сейчас я к нему схожу – он с вами разберется. Как раз время свиданий в больнице – вот и поговорим с ним. Жди звонка.
«Матрена» нашла в себе наглости угрожать.
– И ты жди…Повестку с кладбища…
И отошел величественным шагом. Он теперь здесь тоже не один. У него, может, теперь племянник в органах завелся.
– Видал, угрожать вознамерилась…
Лушников вышел к телефону и набрал номер.
– Как там у вас новенький? Лушников его фамилия. У него дистрофия… Как вы говорите?… Кушает?… Вот и хорошо. Только не пускайте к нему никого из посторонних, иначе опять на «колеса» сорвется – не может без сонных таблеток.
И отключился. Теперь можно и самим расслабиться.
– Может, останешься, а то мне как-то не по себе? – спросил Лушников.
Гирин согласился. Надо только позвонить Настасье. Предупредить, чтобы «икру не метала».
Они уже сидели за столом и выпивали, когда раздался телефонный звонок. Филькина была вне себя.
– Какое имели право увозить человека! Немедленно сообщите, где он сейчас находится!.. Наверняка, в нечеловеческих условиях.