Получалось, что продержавший их неделю в заточении злодей… В это верилось с трудом, но этот курящий мужчина со страшной внешностью… Он был их спасителем.
В пьяных мыслях творился хаос. Отчаянно колебались чаши весов. На одной – проведенная в страхе и томительном ожидании неделя в подвале и неизвестное будущее. На другой… На другой – бесконечные годы прозябания в тюремных камерах.
Девушки, не сговариваясь, подняли со стола бокалы с вином и, не чокаясь, опустошили их. Но и это им не помогло. Пленницы были растеряны. Раздавлены сложившейся ситуацией. Без новых документов, которые они надеялись получить в Валенсии, они чувствовали себя брошенными и никому не нужными в чужой стране. Преступницы сильно рисковали, останавливаясь под настоящими именами в парижском отеле и покупая авиабилеты до Лондона, где собирались переждать время у «надежных» людей.
Напряженное молчание продолжало висеть в воздухе. Беспомощное состояние девушек передалось Энди, но он не в силах был помочь им чем-то еще. Он и так сделал больше, чем мог. Совершил два преступления. Похитил иностранок и скрывал у себя киберпреступниц.
Энди поднял свой бокал… Отставил его в сторону… Снова поднял. Снова отставил. Взял со стола бутылку пива и, направившись к камину, завалился в кресло и… И снова вскочил на ноги и приблизился к магнитофону.
Комнату наполнили звуки «Since I've Been Loving You». Извлекаемый Пейджем из гитары блюз и высокий голос Планта словно током пронзили чувствительные женские души.
– Все будет хорошо, девочки. Поверьте мне. Все будет замечательно. Я кое-что придумал, – мужчина открыл дверцу шифоньера и отодвинул в сторону зеркало. – Превосходные идеи витают в воздухе. Необходимо только разглядеть их, подхватить и придать им соответствующую трансформацию. И тогда родится чудо!
Словно загипнотизированные девушки спустились за бородачом в подвальный коридорчик. Энди пропустил их в комнату заточения, закрыл за собой двери и врубил на полную громкость метал. Взрывные композиции, режущие слух гитарные соляки и зубодробительные барабанные бочки выдавили из наэлектризованных человеческих душ негативную энергию. Четверо взрослых людей бесились и орали в полумраке словно дети, мотая головами из стороны в сторону.
Это была нирвана раскрепощения. Праздник обнажения трепетных человеческих душ. Это было царство безумия. Это было сумасшествие.
Бесшабашное искреннее сумасшествие…
«Ну, наконец-то. Дождалась. Ненавижу, когда эти ненормальные бестолково стучат по мне, словно молотом по наковальне. Не понимают, что я неженка. Что со мной нужно обращаться осторожно. Другое дело – Айбениз. Мягкие подушечки ее пальчиков порхают, извлекая из меня романтические мелодии. Я просто таю от этого. Эх… служить бы только ей одной, а не ее безмозглым сменщицам», – философски размышляла клавиатура банковского компьютера, за которым работала Айка.