Я закурила. Дым тоненькой струйкой поднимался вверх и растворялся в воздухе так, словно его и не было. Вот бы мне стать этой струйкой дыма. А может, так оно и происходит с нашими душами? Может, душа моего мужа витает сейчас надо мной? Надо только попытаться заговорить с ним. Ведь мне так не хватает его сейчас. Мои губы зашевелились и произнесли почти шепотом: «Здравствуй». В ответ я услышала: «Здравствуй. Мы еще наговоримся, а сейчас давай помолчим». Затем с придыханием, появлявшимся в минуты крайней озабоченности, он добавил: «Ох уж эта сводница тишина. Нигде от нее покоя нет».
Статья вышла без купюр в назначенный срок. Мне казалось, что как только я закончу ее читать, сразу произойдет что-то невероятное со мной, с моим знакомым, с газетой, наконец, со всем миром. Мне хотелось крикнуть во все горло: «Я устала! Больше не могу ждать!»
Я начала нервно ходить по комнате, зашла на кухню, выпила воды. Перед моими глазами на столе лежал аккуратно запечатанный конверт. Меня это удивило. Еще вчера вечером здесь ничего не было. Я не спеша открыла конверт и увидела свою трудовую книжку. Пролистав, наткнулась на запись «Уволена по собственному желанию». Подпись главного редактора и сегодняшняя дата. Как же так, ведь я не писала никаких заявлений и трудовую книжку не забирала. И как вообще она попала сюда, ведь я уже три дня не выходила на улицу. Может, это галлюцинации? Вернулась в комнату и еще раз пробежала глазами статью. Как я сразу не заметила? Статья была подписана незнакомой фамилией. Что все это значит? И зачем надо было разыгрывать со мной эту детективную историю? А собственно говоря, чего я нервничаю? Раз так, всё позади. Ведь я об этом только и мечтала.
Я подошла к бару, налила в бокал немного коньяка и выпила залпом. Через несколько минут тепло разлилось по всему телу. Не давая себе опомниться, выпила ещё и ещё.
Мне казалось, что я вышла в какое-то сказочное пространство. Было безлюдно. Посредине площади стояла карусель. Я села верхом на одну из зверушек, и все закружилось. Чертово воображение. «Когда пьешь, надо закусывать». – «Это я и без тебя знаю». – «Говорят, к коньяку хорошо идет лимон». – «Вот я и есть выжатый лимон».
И все-таки, что же произошло? Допустим, они передумали со мной связываться. Но зачем надо было меня увольнять с работы и оставлять без куска хлеба? Может, они испугались, что я подниму шум? Тоже маловероятно. У меня нет никаких фактов, а мое поведение в последние месяцы вряд ли можно назвать нормальным, вписывающимся в общепринятые нормы. Если так дальше пойдет, то можно и в психушку угодить. Тогда действительно на работу ходить не надо будет. Я ощутила себя слепым, которого выбросили в многолюдном неизвестном месте, лишив всякой ориентации.