– Что ты кричишь? – спросил мой коллега.
И я опомнилась.
– Да ты просто невменяемая.
– Нет-нет, все нормально. Давай продолжим наш разговор.
– Только будь внимательна.
– Кто сказал «будь внимательна»?
– Да я, кто же еще. Что с тобой происходит?
– Ничего.
Беседа вошла в нормальное русло. Теперь он уже ни на секунду не выпускал меня из виду, впиваясь своим взглядом в мои близорукие глаза.
– Так вот. После выхода статьи события начали раскручиваться с такой неимоверной скоростью и такой угрожающей последовательностью, что мне показалось, что я нахожусь не в своем кабинете, а в Диснейленде и стремительно несусь по этому чертовому туннелю вниз. Иск, предъявленный пострадавшей стороной, был неимоверных размеров. Ясно было, что газета рухнет. На следующий день приехали учредители. Они обругали меня последними словами и объявили о закрытии. В городе только и говорили об этом. Через неделю, кроме меня и секретаря, в газете уже никто не работал. Если в начале этой истории я все время пытался тебя найти, то после всего происшедшего в этом не было никакого смысла. Естественно, твое имя нигде не упоминалось и никоим образом не было связано с моим. Я был слишком занят навалившимися на меня проблемами. Суд я проиграл. Средств, которые остались после погашения иска, едва хватило на судебные издержки. Газета объявила себя банкротом, и я остался без работы. Как видишь, не одна ты пострадала. Я каждый день приходил в свой кабинет и ждал предложений. Постепенно начал терять терпение. Не мог понять, почему мной никто не интересуется. Неужели все, что сделано до этого, было недостаточно убедительным? Наконец до меня дошло – наша газета очень высоко котировалась. Многие знали, что я был не только главным редактором, но и одним из учредителей. И понимали, что я стою слишком дорого. Видимо, они догадывались, что просто журналистом, даже главным редактором, я вряд ли пойду. Но время шло. Те средства, которые я получил как один из учредителей, были слишком незначительны. Надо было на что-то кормить семью. Я был на грани срыва. Мне даже казалось, что кто-то специально доводит меня до точки кипения, чтобы потом подешевле купить. В один из таких дней, полных безысходности и тишины, раздался звонок одного из бывших хозяев и компаньонов. Голос был на удивление мягким. И тут впервые за много лет во мне проснулось чувство собственного достоинства, вернее, то, что от него осталось. Я сухо поздоровался и произнес только два слова: «Я слушаю». Его это нисколько не смутило. Он прекрасно понимал, что творилось у меня в душе. «Во-первых, – послышался голос в трубке, – мы хотим перед вами извиниться за не совсем корректное поведение при последней нашей встрече. Вы этого не заслужили. Мы высоко ценим ваши профессиональные качества, да и как топ-менеджер вы проявили себя блестяще. Дивиденды, которые мы получили с вашим участием за время существования газеты, позволяют нам еще раз попытать счастья в этом непростом, но очень интересном для нас бизнесе. Мы предлагаем вам на прежних условиях создать новую газету. Две недели вам хватит, чтобы осмыслить наше предложение? У нас все». Я не знал, как себя вести. Хорошо, что их не было рядом. Пока я молчал, паузу заполнил один из учредителей: «Мы знаем, что вы остались без кадров. Как вы смотрите на то, чтобы вашим первым замом стала…» – и он назвал твою фамилию. Я тут же схватился за это предложение, как за спасительную соломинку, и сказал, что, безусловно, согласен и считаю тебя очень талантливым журналистом. «Вот и прекрасно». – Это была последняя фраза. Раздались короткие гудки, и я положил трубку. Мне понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Меня удивило не то, что они назвали твою фамилию, а то, с какой легкостью я согласился. Очевидно, слишком неожиданным было предложение. Прости, но в ту минуту я думал только о себе. Это все, что я хотел тебе рассказать. Теперь ты понимаешь, что означал для меня твой звонок. Да, чуть было не забыл. Сегодня как раз истекают назначенные мне две недели.