— Вы ему ничего со стола не давайте, — предупредила Надя гостя.
— Не баловать или не приучать есть из чужих рук?
— Да нет, просто тогда он от вас не отойдет. Будет сидеть и тереться о штаны мордой, выпрашивать подачку, пускать слюни… Потом брюки не отчистите…
Вернулся Вовка с двумя запотевшими бутылками «Столичной».
— Ну что, за встречу?
Налили, чокнулись.
— Знаешь, Надя, это ведь самый странный человек из всех, кого я знаю. — Вовка подцепил на вилку маринованный грибок и ткнул им в сторону Андрея. — Ты все еще с одной рюмки пьянеешь?
— Вообще да. Хотя в последнее время, кажется, стал привыкать…
— Тогда еще по одной?
Смирнов согласился, хотя и с некоторой опаской. В последний раз он слегка выпил с Федотовым, соседом, и потом попал в вытрезвитель, из которого его вызволила Ирина.
Опять Ирина! Что ж такое, ведь знает эту женщину всего ничего, но все упирается в нее… Андрей решительно прогнал неуместные мысли и сосредоточился на том, что говорила ему Надя. Она все еще рассказывала об их собаке. У нее были планы насчет открытия своего питомника, но она сомневалась, что найдет клиентов. Все-таки собака не дешевая, а город провинциальный…
— Даже не сомневайтесь, найдете, — заверил ее Смирнов, вспоминая своих новых знакомых, Ирининых подруг и сослуживцев. — Здесь все-таки не Тмутаракань, и у нас дела идут нормально!
Все-таки захмелел, подумал он. Вот и язык уже ворочается с некоторым трудом. А гостеприимные хозяева как будто этого не замечали.
— Эх, как мы гуляли, — мечтательно закатывал глаза Вовка, наливая еще по одной. — Какие пирожки делала бабушка этой, как ее?
— Леночки, — подсказал Смирнов, ковыряя вилкой кусок колбасы, который почему-то не хотел лезть на его тарелку.
— Точно. Не пирожки — сказка! Никто с тех пор, — назидательно обернулся Вовка к Наде, — не делает таких… А как мы тогда на четвертый этаж лазили… — Вовка вздохнул. — Помнишь?
Смирнов кивнул. Конечно, он помнил. Он, Вовка и Маргарита. На четвертом этаже больницы лежала тогдашняя Вовкина девушка после аппендицита, и к ней никого не пускали. Поздно вечером они влезли к ней в палату по пожарной лестнице…
— Эх, чего там… Сейчас стали толстые, соленые. — Вовка загрустил. — К тебе, впрочем, это не относится. Держишь форму. А я… — он похлопал себя по пузу. — Веришь, иногда даже сажусь на диету. Но больше одного дня не выдерживаю. Как только женщины могут так жить неделями? Одна морковка с капустой. А я не жвачное животное, я это грызть не буду. Или вот такая чертова диета, ничего не ешь, только одно яйцо в день и стакан кефира. Это же ноги протянуть можно! Я от голода злой становлюсь, на Надьку кидаюсь. Она день терпит, потом сама мне мясо на сковородке подает. Ты, говорит, лучше будь толстым и добрым. Таким ты мне больше нравишься!