– Взболтай.
– Чего?
– Взболтай сок, прежде чем наливать, – пояснил Курица.
Дог задержал на нем взгляд, а потом расцвел улыбкой. Встряхнул бутылку и так и этак. Плеснул в стакан. Выпил. Шорты, майка, кроссовки. На груди пятно пота. Мясное, выпуклое, плотное, разработанное тело прожигало легкий спортивный наряд, перло наружу. Взгляд притягивал увесистый, толстый, плотный, пульсирующий, взмокший гульфик договых шортов.
Запах дога, орехово-травный запах его пота, сразу заполнил квартиру и стал проникать в ноздри. Курица попробовал дышать ртом, но ощутил вкус. Любовник его жены проникал теперь и в него, разжимал ему рот, раздвигал ноги.
– Есть хорошие новости. Мне в новом ресторане нужны картины. Хочу, чтобы ты показал свои вещи моему помощнику. Купим у тебя кое-что. Твой стиль – то, что нам надо.
Дог снова толкнул его.
– У нас будут обедать жулики и миллионеры со всего мира, твои картины пойдут нарасхват.
Новый хлопок крепкой пятерней.
– Здорово, – отозвался Курица, став игрушкой: на нее жмут – она пищит.
– Что-то имеете против мексиканцев?
Дог указал на свинью-копилку, на которую блондинка нахлобучила маленькое сомбреро. Из тех, что горлышки бутылок с текилой украшают.
Курица задумался, он не мог решить, имеет он что-то против мексиканцев или нет.
– Шутка!
Хлопок по плечу.
Захотелось перехватить эту руку, крутануть, кулаком по печени, ногой под коленку. А когда свалится, бутылкой из-под сока. Не взболтанного.
– А это что?
Дог кивнул на старый матрас, прислоненный к стене.
– Новый купили, а этот никак не выкинем, – пояснила блондинка.
Курице показалось, что она издевается над ним, попрекает ленью. А он, художник, не обязан матрасы выкидывать.
Он схватил матрас и поволок к двери.
– Вызови дворника, он заберет! – гавкнул дог.
– Я сам, – буркнул Курица и загорелся лицом.
Блондинка пожала плечами, мол, пусть психует, не ее дело.
Они купили матрас на первое время, когда еще не было мебели. Радовались невысокой цене и тому, что продавался матрас рядом, у соседа на другом этаже. Блондинка натянула на матрас чехол, прежде чем стелить простыню. Сначала даже решили кровать не покупать. Спать на матрасе романтично, как будто студенты.
Теперь, прижимаясь к розам и листьям на ткани, касаясь ухом пятен, Курица выволок матрас за дверь и принялся ожесточенно толкать его в сторону лифта. В кабину как раз входила соседка, лоснящаяся от гордости кобыла с пузом, раздутым изнутри созревающим плодом, готовым со дня на день выкатиться наружу. Она улыбнулась, то есть растянула поджатые губы, сморщив личико в то, что принято называть улыбкой. Глядела при этом куда-то в сторону.