– Черт возьми, Френни. Он либо действительно тебе нравится, либо…
Это всего лишь часть игры, не так ли? Убедить других, что ей очень нравится Этан. Даже если эти другие – Байрон. Она ни в чем не признается. Это точно. Главное, что сама она знает правду.
– Если честно, нравится.
Это следовало произнести уверенно и напористо, потому что она женщина, контролирующая ситуацию.
Но ничего не вышло. Байрон это заметил. И наморщил лоб.
Она почему-то говорит куда больше, чем следовало бы.
– Я имею в виду, он мне нравится. Что-то отличает его от типичных директоров-мультимиллионеров. Но мне совсем не улыбается, что он мне нравится!
Конечно, говорить такое не слишком честно. Ведь он мог ей нравиться, даже если все это действительно плохая идея.
Разве не это почти произошло прошлой ночью? Френсис на миг ослабила оборону, а Этан оказался рядом. Сильный, добрый, заботливый. И почти понравится ей.
Байрон обдумал ее ребяческий аргумент.
– Если не хочешь, чтобы он тебе нравился, зачем достала красное платье? Потому что…
Рот сам собой открылся, и Френсис едва не выложила весь замысел: фиктивное замужество, ангел-инвестор, согласие на безумный план, с тем чтобы навредить нынешним владельцам «Бруэри». Ради фамильной чести. Если кто-то и поймет, так это Байрон. Она в любой ситуации может довериться брату, какой бы безумной ни была ситуация. Он всегда будет на ее стороне. Всегда.
Но…
Она не могла этого сделать. Не могла признать, что наденет красное платье, потому что все это – игра на деньги и власть с высокими ставками, и нужно разровнять игровое поле после того кошмара, которым стала прошлая ночь.
Френсис посмотрела на букет в форме райской птицы. Он был прекрасен и, без сомнения, стоил Этану целого состояния. Она просто не способна признаться, что может проиграть. Ни Байрону. Ни себе.
И она решила сменить тему.
– Как семья?
Байрон недавно женился на Леоне Харпер, давней подружке, которая была дочерью старого врага Бомонтов. У них родился сын, и сейчас они ждали второго ребенка.
– Какие-то новости о Леоне Харпер?
– Нет. – Байрон покачал головой.
– Наши адвокаты работают не покладая рук. Но оно того стоит.
Он вынул телефон и нашел снимок.
– Угадай, кто?
Френсис прищурилась на снимок УЗИ:
– Это ребенок! Я уже знаю, что Леона беременна, болван ты этакий?
– Да, и ведь это девочка! – голосом полным любви прошептал он.
Френсис было почти больно это слышать. Сознавать, что у них с Этаном все по-другому.
– Мы хотим назвать ее Джинни.
– В честь мамы?
Френсис почти не помнила того времени, когда отец с матерью были вместе. По крайней мере, те моменты, когда никто не кричал и не плакал. Зато после Хардвика мать жила спокойной, прекрасной жизнью.