Что касается «шпионских игр», предложенных Дадиной, то они контрразведчика вполне устраивали. Считая себя настоящим профессионалом в вопросах разведки и контрразведки, Романтеев, конечно же, не поверил ни одному слову этой «вновь обращенной христианки». Он подумал о том, что Дадина решила заделаться двойным агентом, получая дивиденды как с одной, так и с другой стороны. И эта его убежденность в том, что он «разгадал вражьи козни», помогла Романтееву убедить ангольских руководителей подыграть «мулатке-шоколадке», снабжая ее хозяев заведомо ложными сведениями о замыслах стратегов из генштаба правительственных войск. И вообще, Романтеев очень рассчитывал на то, что с помощью Дадины ему удастся начать большую игру со спецслужбами противника и переиграть их.
Дальнейшая же судьба Аркадия была ясна. В ближайшие дни капитан медслужбы Стрешнев будет отправлен «на долечивание» на Родину.
Подполковник одну за другой выкурил три дармовые сигареты и только потом вспомнил, что «не курит». Покачав головой, Федор Аверьянович смял пачку с оставшимися сигаретами в комок и в сердцах зашвырнул ее на тент крыши соседней палатки. «Вот она - жизнь человека в погонах! Опять надо думать о главном!.. А «влюбленным голубкам» пора по клеткам… Время не ждет», - сказал он самому себе и, отдернув входной полог, решительно вошел в палатку…
* * *
Машина с красными крестами на ветровых стеклах остановилась у железнодорожной станции провинциального городка в Ленинградской области. Из нее деловито вышел высокий подтянутый мужчина в очках и с сединой в волосах.
- Аркадий Николаевич! - окликнул его водитель «скорой помощи». - Когда вас встречать из Москвы?
- Через три дня, - ответил на ходу главный хирург Центральной районной больницы Стрешнев, направляясь к привокзальной кассе, чтобы взять билет на электричку до Санкт-Петербурга.
На Московском вокзале Стрешнев сел в поезд с надписью на вагонах «Красная стрела» и занял в купе верхнюю полку, согласно месту, указанному в билете.
«Вообще-то под эту поездку на научно-практическую конференцию, посвященную вопросам эндоскопии и лапоротомии, можно было бы выкроить и целую неделю, - подумалось ему. - Но в больнице много работы и задерживаться в Москве нет особых причин. Да и жена с детьми - близняшками Колей и Олей - на столь долгое мое отсутствие своего согласия не давали. Ничего, хватит и трех дней».
Под стук вагонных колес хорошо думается, вспоминается о прошлом. Вот и Аркадию Стрешневу припомнились события пятнадцатилетней давности, когда его - военного врача - вчистую уволили из рядов Советской армии под каким-то дурацким предлогом «о сокращении офицерского состава». Стрешнев вернулся в родной Сестрорецк, устроился работать в больнице по своей армейской специальности, встретил красивую и добрую девушку по имени Любаша, которая и родила ему двух замечательных близнецов, а теперь собиралась «повторить свой успех», вновь будучи на сносях.