Йоханнес испустил тяжкий вздох.
- Три из этих кораблей пошли ко дну, спастись не удалось никому, - удрученно бормотал монах. - А случилось это как раз в те дни, когда непогода застигла нас в Альпах.
- И наши ребята тоже?
Йоханнес пристыженно молчал, склонив голову.
- Выходит, - Долф тоже перешел на шепот, - в Генуе нас ожидают суда, готовые отплыть в Африку? А ребята думают, что они направляются в Палестину…
Йоханнес кивнул головой.
- И вы… допустите это?
- Нет! - вскричал монах. - Не могу я больше! Я упрашивал Ансельма, но куда там! Он и слушать не желает. У него одно на уме - получить свое серебро.
- Дело обговорено заранее, - в бессильном отчаянии сокрушался Долф, - а ведь я все время подозревал, что детям морочат голову этой сказкой, что за всей этой историей кроется какая-то тайная возня. Дон Йоханнес, давно ли вы об этом знаете?
Йоханнес не ответил.
- Неужто вы знали с самого начала, еще в Кельне? - не веря себе, допытывался Долф.
И вновь ответом ему было молчание.
- Вы… вы сами придумали это?
- Я тут ни при чем, да и Ансельм тоже, мы только исполняли.
- Кто же задумал это? Кому пришла в голову проклятая мысль заманить в ловушку тысячи детей, хитростью загнать их в эту гавань, чтобы отправить в неволю? Кому?
Йоханнес только пожал плечами.
- Значит, Aнсeльму?
Снова молчание.
- О господи, дон Йоханнес, ну скажите же хоть слово! Что теперь будет?
- Не знаю, - удрученно прошептал монах. - Мы опоздали. Господь пожелал, чтобы мы пришли слишком поздно, и корабли уже снялись с якоря.
- Слишком поздно!
- Вообще-то нас ждали к середине июля, а теперь середина августа.
- Так… середина августа. Вот почему Ансельм так спешил, вот почему он все время злился и подгонял нас!
Йоханнес кивком подтвердил.
Чудовищный замысел не укладывался в сознании Долфа. Можно ли поверить, что взрослым людям могла прийти в голову мысль обманом привезти тысячи ничего не подозревающих детей на невольничьи рынки Африки?
- Иерусалим-то ведь не в Северной Африке, - медленно произнес он.
- Это мы с тобой знаем, да и Ансельм тоже, а детям откуда знать?
- Но для чего это? - исступленно спрашивал Долф.
- Нам посулили большие деньги. В Генуе нам заплатят по динарию за каждого здорового ребенка.
- Недурно, - заметил Долф, который к этому времени уже успел разобраться в достоинстве монет, имевших здесь хождение. - Семь тысяч динариев, да это целое состояние!
Йоханнес опустил голову и заплакал.
- Я не хочу, - твердил он, - не могу больше… Дети, они такие доверчивые, они ни о чем не подозревают, они мечтают увидеть Иерусалим… И я так привязался к тебе, Рудолф.