- Я всего лишь бедный паломник, господин, как и любой из этих детей.
Марике тоже умоляюще сложила руки и устремила на всадника серьезный взгляд больших серых глаз. Грубое лицо воина потеплело. Может быть, дома он оставил дочку одних лет с Марике?
Явно колеблясь, он еще раз, поверх головы Долфа, посмотрел на ребят, которые сбились вместе у стены замка и молились о том, чтобы Долфу повезло. Но вооружение ребят - их луки, дубинки, топоры и копья - отнюдь не усиливало их сходство с безобидными странниками.
- А почем я знаю, что вы не в сговоре с графом? Может, вы тут для отвода глаз болтаете, а граф готовится к нападению? - бросил им предводитель.
Долф перевел дыхание.
- Позвольте нам отходить по частям, - упрашивал он. - Я не поверю, что вы станете воевать с детьми. Граф Лудовико вам заклятый враг, да и нам тоже. Он обманул нас притворным гостеприимством и обещаниями, а теперь хочет поставить под удар, чтобы спастись самому. Но мы не желаем воевать. Мы мирные крестоносцы-пилигримы и в военных делах не смыслим.
Говоря так, Долф вспомнил свою первую встречу с Леонардо. В ту пору он едва мог объясниться на древнегерманском наречии, теперь ему так же трудно справиться со средневековым итальянским. Язык не слушался, на память не приходили нужные слова. Он уже начал опасаться, как бы у него не получилось вовсе не то, что он хотел сказать. Произношение у него ужасающее, но итальянец, кажется, понимает. Во всяком случае, он ответил на тираду Долфа язвительным смешком:
- Смирные да кроткие, говоришь? Наслушались мы о ваших похождениях. Мирные странники! Ватага разбойников, вот вы кто, и деретесь хоть куда.
- Если бы вы только знали, сколько опасностей нам пришлось изведать в пути, генералиссимо, - убедительно сказал Долф.
Ему показалось, что титул «генералиссимо» пришелся воину по душе.
Из толпы крестьян, стоявших рядом с воинами Перуджи, выступил коренастый человек и направился к месту переговоров.
- Мои люди желают знать, скоро ли мы начнем, - бросил он, недоверчиво косясь на ребят.
Он говорил на диалекте, из которого Долф не понимал ничего, кроме слова «начнем», да и то потому, что человек подкреплял свою речь угрожающими жестами, показывая то на недовольных крестьян, то в сторону замка и вопрошающе глядя на всадника.
- Подождите! - рявкнул тот. - Я отдам приказ, когда наступит время!
- С переговорами у вас ничего не выйдет, - продолжал крестьянин. - Нам нужна голова графа Лудовико.
- А мне, по-твоему, что нужно? Помолчи пока. Не с детьми же ты собрался воевать?
- Деточки? Бамбини? - насмешливо хмыкнул крестьянин. - Хороши детки, нечего сказать. Да они, словно туча саранчи, налетели на наши земли и растащили последнее, что осталось после разбоя Лудовико. Они нам столь же ненавистны, как и графское иго.