Удар пришелся прямо в цель. Из обвинителя Ансельм, того и гляди, превратится в обвиняемого. Почуяв опасность, монах отпустил Леонардо на место.
- Сказанным выше установлено, что Рудолф ван Амстелвеен, равно как и Леонардо из Пизы, присоединились к нам на середине пути. Прекрасно! Многие приходили в стан крестоносцев, и всех мы принимали с радостью. Но по какому праву ты, Рудолф, стал у нас непрошеным командиром? Кто дал тебе право распоряжаться этими детьми?
Долф вскинул голову.
- Никто, - четко выговорил он. - Я сам возложил на себя такое право, но при этом я позволил им самим выбирать себе дело по душе и никого не принуждал делать то, что не хочется. Восемь тысяч свидетелей есть у меня.
Ребята одобрительно загалдели и захлопали в ладоши.
Они радовались от души. Но одолеть Ансельма было непросто, и Долф это знал.
- Осмелишься ли ты отрицать, Рудолф ван Амстелвеен, что владеешь таинственными силами, которые выше человеческого разумения?
- Я отрицаю это, - громко прозвучал ответ Долфа. - Я самый обыкновенный человек. В борьбе я уступаю Берто, на рыцарском турнире мне далеко до Каролюса, а из пловцов мне не догнать не только Петера, но и еще добрых двух десятков ребят. Будь вы достаточно учены, чтобы проверить наши знания, вы бы нашли, что студент Леонардо умудрен в науках гораздо более меня, а я могу похвастать лишь сообразительностью да еще выносливостью и силой. Разве это преступление? С каких пор?
Смех и возгласы одобрения раздались в толпе. Долф поднял руку, призывая к тишине.
- Тело у меня крепкое, и не всякой хвори под силу свалить меня. Может, это грех? Здоровье, разум, сила - разве не есть щедрые дары всевышнего, за которые нам никогда не отблагодарить его? Каждый день я возношу за них благодарственные молитвы.
«Так, с благочестием все в порядке», - подумал он.
Дон Ансельм язвительно скривился:
- Ты возносишь молитвы? Интересно, когда же это? Ты уже почти четыре недели с нами, а многие ли видели тебя за молитвой? Зато я своими глазами видел, как ты, проходя мимо церкви, и не подумал перекреститься. Рудолф ван Амстелвеен, восемь тысяч детей свидетельствуют, что ты вероотступник, забывший Бога.
Долф не стал опровергать очевидное, вместо этого он воскликнул:
- Я не поклоняюсь Господу на людях, я служу ему в сердце своем!
- Хорошо сказано, сын мой, - сердечно отозвался дон Йоханнес.
Но ребята не спешили поддерживать Долфа, и он снова почувствовал себя неуверенно.
- Значит, для молитвы у тебя не хватает времени? - наступал Ансельм. - Зато его с лихвой достает, чтобы корчить из себя важного господина, не так ли?