– Расслабься.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Георгий Орлов старательно зевнул.
– Ладно, попытаюсь уснуть.
– Сон – это главное лекарство.
– Уговорила.
Чтобы не мешать засыпать русскому пациенту, начинающая сиделка вышла в коридор и застыла, отражаясь в стеклянном шкафу, заполненном французскими сувенирами.
– Сюда бы сейчас Тину!.. – сказала аспирантка своему медицинскому двойнику. – Потрепаться кое о чем.
Глория открыла дверцу и достала свой любимый прозрачный шар.
– Вот бы присниться русскому медведю в обнаженном виде…
Глория встряхнула шар, и волшебные серебристые малюсенькие снежинки закружились над пряничным домиком.
– Нет, лучше в полуобнаженном.
Глория поставила сказочный шар на место.
– А вдруг русскому приснится недавняя стрельба, и он снова спасет меня?
Глория приложила к свободному уху большую раковину, выловленную в Средиземноморье.
Шум галльских волн породил новую фантазию:
– Или, может, ему приснится Варфоломеевская ночь, в которой он выступит в роли спасателя…
Глория убрала раковину на место.
– А идея использовать экзотичного пациента для поиска названия для розы весьма плодотворна. Как-никак, филолог. Исследует влияние английского языка на говор русских поселенцев-старообрядцев в Южных Штатах. Наверняка русский способен отыскать уникальное название элитному сорту… Название, достойное рода Дюбуа!
Аспирантка заперла шкаф с французскими сувенирами и перестала выстраивать бессмысленные гипотезы о возможных сновидениях.
Глории тоже надо было как следует выспаться.
Селекционерке предстояло в текущую неделю ухаживать не за розами, а за тяжелораненым.
Глория вдруг ощутила дикую усталость, накопившуюся за суматошный день.
Аспирантка поняла, что нет никаких сил тащиться за бутонами для гадания.
Ладно, перенесем гадание на послезавтра.
Тем более что, может быть, все решится и без участия роз…
Хотя было бы весьма любопытно посмотреть, что покажет очередной бабушкин сорт.
Вдруг Безымянная Красавица хочет, чтобы аспирантка любила исключительно ее одну.
Среди роз наверняка попадаются отъявленные эгоистки.
Глория осторожно заглянула в спальню, где на любимом дедушкином кожаном диване почивал русский пациент.
Георгий Орлов мерно посапывал на здоровом боку, а простреленная рука в лангетке походила на перебитое крыло большой, красивой и редкой птицы.