Пока кобра, не торопясь, уползала в запасники, Глория внимательно осмотрела пустой малый читальный зал.
То, что не будет лишних свидетелей, аспирантку, думающую не о научных достижениях и сенсационных открытиях, вполне устраивало.
Хватит шаловливых эротов.
Ну и мымра, где-то застрявшая с «Ботаническим вестником», тоже не будет мешать.
Набравшись здоровой наглости, аспирантка принялась разглядывать возлюбленного, не виноватого в том, что ему об этом еще не сообщили.
Русоволосый неизвестный с карими глазами только-только приступил к перелистыванию очередной подшивки из пожелтевших газет.
Что симпатяга искал в Нью-Орлеанском таблоиде, аспирантку абсолютно не интересовало.
Глории хотелось знать лишь одно: в каком часу, на какой минуте и секунде произойдет межличностный контакт и завяжутся, пусть немотивированные и поверхностные, отношения.
Но на этот вопрос не ответила бы даже Гранд Маман, понимающая толк в мужчинах и розах.
Ни Тина Маквелл, испытавшая все доступные виды сексуальных отношений.
Ни эскадрилья вооруженных луками хулиганов.
Ни очкастая кобра, наконец-то принесшая «Ботанический вестник»…
Когда кареглазый в пятый раз посмотрел на платье Глории, аспирантка не выдержала и выскочила в коридор.
Этот оценивающий пристальный долгий взгляд мог означать только одно: платье явно понравилось незнакомцу.
И таким оборотом событий восторженная аспирантка не могла не похвастаться.
В читальном зале пользоваться мобильниками было категорически запрещено, а вот на лестнице, ведущей в библиотечное кафе, можно было болтать сколько угодно.
Глория торопливо вызвала Париж, молясь всем американским эротам и французским амурам, чтобы в Гранд-опера был антракт.
И боги любви услышали ее.
– Бэби, ты как раз вовремя. До второго акта целых десять минут.
– Ма, представляешь, он запал на мое платье!
– Бэби, я тоже постаралась поразить голландца нарядом.
– И как, удалось?
– Так же, как и тебе.
Самоуверенная удачливая мать и дочь, обретшая смутную надежду, синхронно негромко выдохнули:
– Вау!
Одна – чтобы не нарушать тишину библиотеки.
Другая – чопорность и величавость театра.
– Гло, видела бы ты меня – это супер!
– Хвастунишка…
Дочь, которую еще никуда не приглашали, ни в ботанический сад, ни в художественную галерею, ни в оперный театр, ответила матери немного зло:
– Французы все равно не оценят.
– Не знаю, не знаю. Мне кажется, я подобрала наряд а-ля амур.
– Уточни.
– Ну, чтобы каждому было ясно, что я, во-первых, влюблена, а во-вторых, жду ответного признания.
– А ты что, уже сообщила Тюльпанчику о своем чувстве?