– Зачем это вербализировать, когда и так видно.
– Тоже верно.
Мать и дочь многозначительно помолчали.
Театральная пауза в данный момент была наиболее уместна.
– Ма, а на какой спектакль вы попали?
– Гло! Меня преследуют сплошные амуры. В «Розовой шкатулке», в Лувре и даже Гранд-опера. На этот раз – балет, где в массовке сплошь хорошенькие мальчики с крылышками.
– Париж – город любви, так что амуры там себя чувствуют как дома.
– А как поживают библиотечные эроты Батон-Ружа?
– По-моему, обрабатывают моего кареглазого незнакомца по полной программе.
– Что и следовало ожидать.
– Надеюсь, его в ближайшем будущем заинтересует не только мой изысканный наряд.
– Гло, да разглядит он тебя, разглядит! Главное, не суетись и не форсируй события. Пусть плод страсти как следует созреет.
– Кстати, Ма, а твой Тюльпанчик еще не признался тебе в любви?
– Ох, Гло, еще нет. Но чувствую, во втором антракте что-то должно произойти. Что-то суперважное!
– Интуиция?
– Нет, председатель намекнул, что хочет открыть мне какую-то жуткую тайну.
– Ма, как только узнаешь этот секрет, то сразу уединись в дамской комнате и сообщи мне.
– Но в библиотеке мобильная связь запрещена…
– Я ко второму антракту Гранд-опера специально выйду из читального зала в буфет пообедать.
– Договорились…
До второго антракта в Гранд-опера библиотечная ситуация не изменилась.
Кареглазый по-прежнему робко, но упорно любовался платьем аспирантки.
Помня наставление матери, послушная дочь терпеливо ждала естественного хода событий, лишь изредка поглядывая на ручные часы.
Впереди было еще очень много времени, но при условии, что незнакомец останется в читальном зале до вечера.
Но Глория Дюбуа на этот счет не беспокоилась: кипа старинных газет перед кареглазым указывала на серьезные намерения, если не любовные, то научные – определенно.
Вдруг равномерное течение дня нарушила лучшая подруга.
Явление Тины Маквелл, как всегда, было неожиданным. А в данный момент – и неуместным.
Под любопытствующим взглядом подруги аспирантка, стараясь не торопиться, покинула читальный зал.
Раскрытый «Ботанический вестник» остался на столе как многозначительный артефакт, свидетельствующий о скором возвращении в библиотеку.
Кареглазый должен был это понять и безропотно дожидаться возвращения аспирантки в голубом платье.
В дверях Глория Дюбуа обернулась и одарила шикарной улыбкой то ли робкого незнакомца, упорно листающего пожелтевшую газетную подшивку, то ли потолочных эротов, которые никак не хотели, чтобы процесс сближения двух влюбленных сердец наконец-то состоялся.