– Уже исполнилось… Милая девочка! – Севин-бей была ужасно рада заполучить на свой праздник самую свеженькую жену свекра. – А я в четырнадцать уже родила.
– В четырнадцать? – удивилась Зумрад.
– Да, – со вздохом легкой грусти отвечала Севин-бей. – Я жила в Хорезме при дворе своего дяди, хорезмского хана. Пришли чагатаи и завоевали Хорезм. Великий господин хотел было поначалу сам на мне жениться. Мне было тринадцать, и я только-только расцвела. Но потом передумал и заставил дядю выдать меня замуж за Джехангира, У Джехангира тогда родился первенец, Пир-Мухаммед, и жена его после родов сильно болела. Джехангиру необходимо было освежить гарем. Так я стала невесткой богоподобного Тамерлана. А через год родила Джехангиру Мухаммед-Султана. Это теперь я уж так располнела. Возраст – сорок шесть скоро. А тогда я была хорошенькая-прехорошенькая, в точности как ты теперь.
– Правда? – покраснела Зумрад. – Спасибо вам.
– Называй меня на «ты», ладно? Хотя бы когда мы разговариваем с глазу на глаз. Ой, а покраснела-то! Не понимаю, почему девушек называют Зумрад. Разве что каких-нибудь больных, чахоточных можно так звать. Посмотри на себя в зеркало – ты настоящая Лолагуль, а никакая не Зумрад[85].
– Государю тоже не нравится мое имя, и он стал называть меня с недавних пор царицей сердца – Яугуя-ага. А я никак не могу привыкнуть. Мне нравилось быть Зумрад.
– А я буду звать тебя Лолагуль.
– Хорошо, как вам будет угодно… То есть тебе…
– Вот, правильно.
– Нет, я не смогу называть вас на «ты». Пожалуйста, не обижайтесь. Все-таки вы происходите из великого рода Чингисхана, а я – всего лишь дочь минбаши.
– Зато прославленного, верностью и доблестью заслужившего от Тамерлана больших почестей и наград.
– Все равно – разница большая.
– Ну, хорошо. – Севин-бей лукаво посмотрела на жену свекра. Она хотела перейти с ней на «ты», чтобы вызвать у нее побольше откровенности. – А скажи, милочка, тебе нравится быть женой Тамерлана?
– Ну, конечно! – удивленно ответила Зумрад. – Разве может быть иначе?
Она снова покраснела, чувствуя, как сильно колотится сердце. Уж не знает ли Севин-бей о ней чего-нибудь такого?..
– Ну вот, ты опять превратилась в Лолагуль! – рассмеялась Севин-бей.
– Я не совсем понимаю, – сказала Зумрад. – А разве вы не любили своего мужа?
– Какого из двух, милочка? – с вызовом спросила Севин-бей.
– Прославленного Джехангира.
– Скажу тебе честно – нет.
– Не-ет? – не поверила своим ушам Зумрад. Какая смелость! – Это правда?
– Клянусь Гафизом! Внешне он был не красавец, но и не урод, характер имел не слишком пылкий, не слишком холодный. Его даже можно было бы полюбить, если бы не запах.