Туман-ага, третья по старшинству жена Тамерлана, вышла в таком же одеянии, как и две предыдущих, с побеленным лицом и соответственно с меньшим количеством сопровождающих. И каждая следующая жена имела подол платья короче, а число спутников – меньше. За Туман-агой на курултае заблистали белоснежными лицами и сверкающими одеждами Дилеольт-ага и Чолпанмал-ага, на которых Тамерлан женился незадолго до похода в Индию, Модас-ага и Бенгар-ага, вошедшие в гарем накануне похода против Баязета, наконец, Ропа-Арбар-ага и Яугуя-ага Зумрад, ставшие женами главного мужа в мире совсем недавно, первая – в прошлом году, вторая – несколько месяцев тому назад.
При виде своих жен Тамерлан улыбнулся и впервые позволил себе шутить. Когда вошла Сарай-Мульк, он сказал:
– Она поедет со мной в Китай, чтоб я не заскучал без ее несравненных прихотей.
Появление Тукель он прокомментировал так:
– Кичик-ханым – чтоб я не замерзал без ее теплых плеч.
И дальше:
– Туман-ага – чтоб у меня не заболел живот без ее ласковых поглаживаний.
– Дилеольт-ага – чтобы сладостный запах ее подмышек заглушал в моих ноздрях вонь от трупов мерзостных китаёзов.
– Чолпанмал-ага – чтоб я не зевал без ее пения.
– Модас-ага – чтобы меньше ел чесноку.
На сем его остроумие иссякло, и по мере появления трех последних из девяти приглашенных на курултай жен он просто отрывисто и лениво проговаривал:
– Эта – чтоб не кашлял.
– Эта – чтоб не чихал.
– Эта – чтоб не икал.
Последнее относилось к Зумрад, подол платья которой был таким коротким, что его несла только одна прислужница. И сопровождал ее только один евнух и только одна знатная дама, биби-ханым одного из визирей.
Следом за женами, наряженные по-своему, появились Севин-бей и любимая внучка Тамерлана Бигишт-ага. Обе они разместились рядом с Зумрад на одном из верхних тоусов амфитеатра, застеленного толстым слоем ковров. Они не были намазаны белилами и тотчас же принялись подшучивать над бедной Яугуя-атой, что ей не следует сегодня пить вина, ибо будет некрасиво опьянеть при столь торжественной маске на лице. Но на них тотчас зашикали старшие жены измерителя вселенной, поскольку в этот самый момент на курултай привели китайского посла Ли Гаоци. Точнее, не привели, а с трудом приволокли, ибо он сидел верхом на огромной пегой свинье, которая упиралась изо всех сил, страшно не желая показаться на глаза великому чагатайскому курултаю. Откуда ей было взяться, если сам вид этого нечистоплотного животного был противен очам правоверных мусульман? Ее за большие деньги купили на окраине Самарканда в небольшом квартале, где жили русские кольчужники. Урусы, как никто в целом мире, умели делать великолепнейшие кольчуги, и, ценя их непревзойденное мастерство, Тамерлан позволял им жить в своей слободе достаточно вольготно, соблюдая обычаи и привычки своей отчизны. Тамерлан лично поручил минбаши Джильберге разыскать хрюшку, и тот расстарался и нашел, раз уж он был ответствен до конца за оказание достойного приема китайским послам.