Войдя в комнату, где находился Тамерлан, Искендер прежде всего обратил внимание на необычно крупного и белого сапсана, которого можно было бы принять за кречета, если бы не четкие черные «усы» под глазами.
Птица сидела на плече у обладателя счастливой звезды и при виде Искендера хищно распахнула клюв, словно желая напасть. Только после этого мирза разглядел своего хазрета и заметил, что тот выглядит довольно бодро, будто не он это лежал сорок дней назад мертвым трупом, не его почитали трупом живым, когда он вдруг воскрес.
– Приветствую вас, о величайший повелитель вселенной! – произнес Искендер и низко поклонился.
– А, Искендер, – сверкнул глазами Тамерлан. – Рад видеть тебя. Соскучился. Присаживайся.
Покуда Искендер усаживался, Тамерлан поиграл немного с сапсаном, затем продолжил разговор:
– Помнится, ты как-то признался мне, что ни разу не сидел в зиндане. Как видишь, я предоставил тебе такую возможность.
– Я всей душой благодарен хазрету и готов сидеть там столько, сколько «меч справедливости» укажет, – коротко поклонившись, ответил Искендер.
– Узнаю твою замечательную учтивость, – сказал Тамерлан. – К сожалению, до начала похода остается мало времени, всего одиннадцать дней, а то бы я с удовольствием подержал тебя еще годик-другой в этом месте, подобном фирдаусу.
– Разве хазрет хочет взять меня с собою в Китай? – удивился Искендер. – После того, что он узнал обо мне?
– Мне лень долго объясняться, – ответил измеритель вселенной. – Скажу тебе сразу и напрямик: о том, что ты пишешь тайно книгу, порочащую мое имя, я знал с самой первой начертанной тобою буквы этой книги.
– Вот как? – не веря сказанному, усмехнулся Искендер.
– А ты как думал! – улыбнулся Тамерлан.
– Кто же был вашим осведомителем?
– Угадай. А?
«Нет, не может быть, чтобы это была Истадой!» – мелькнуло в мыслях Искендера. Но тут он вспомнил, как однажды, когда он писал волшебными чернилами, жена вошла неслышно и подсмотрела. Так вот почему ее не тронули, покуда Искендер сидел в зиндане!
Хотя нет! Она ведь не знала, что именно написано в рукописи.
– Я вижу, ты теряешься в догадках, – сказал великий эмир. – Не буду тебя мучить, а то у тебя на шее гнойники лопнут от напряжения. Ужасные язвы! Так сыро было в зиндане?
– Несколько влажнее, чем в песках Аравии, – ответил мирза.
– Мухаммед Аль-Кааги, – огорошил тут его Тамерлан.
– Что-о-о? Мухаммед?!
– Да, твой добрый старый друг Мухаммед, – усмехнулся Тамерлан. – Он давно был приставлен к тебе в качестве шпиона. И когда однажды вы разговаривали с ним о том, что неплохо было бы описать все мои злодеяния во всем их многоцветии, ты сказал ему, что недавно слышал о волшебных чернилах, изобретенных то ли в Магрибе, то ли Кордове. Мухаммед тогда же донес на тебя, а когда он отправлялся к эмиру Энрике, я дал ему лишних денег, чтобы он смог привезти бутылочку волшебных чернил, если, конечно, таковые существуют. Оказалось, что и впрямь существуют, и когда Мухаммед приехал в Самарканд, сопровождая посольство эмира Энрике, он привез тебе достаточное количество, о чем незамедлительно доложил мне.