Лето в том, роковом году выдалось на редкость холодное и ненастное. Теплых, солнечных дней было до обидного мало, а мерный перестук дождевых капель за окном стал почти привычным. Для Брюса этот год и без того складывался не особенно удачно, а безконечно-хмурое небо, к тому-же, нагоняло тягучую тоску. Вообще-то ему нравилась такая мокрая, плаксивая погода, но ее место было осенью… В компании Брюса все знали друг друга не один год, и это способствовало выработке некоторых правил. Одно из них, в частности, гласило, что никакое мероприятие нельзя планировать заранее — в последний момент у всех обязательно появятся неотложные дела. Поэтому Брюс совершенно не удивился, когда в один более ли менее прекрасный, но тем не менее выходной день к нему зашел его друг Роман и сообщил, что он, Брюс, если еще и не едет на природу, то в любом случае очень скоро пренепременно туда отправится. Hа это Брюс лишь удивленно вскинул брови, понимая, что спорить бесполезно, и все доводы будут заведомо ложными, потому что он сам действительно давно хотел бросить все и выбраться куда-нибудь на подальше от города. В течении нескольких минут он побросал в большую дорожную сумку все, что попадалось под руку, и что он считал для себя жизненно необходимым, включая, конечно, самое разнообразное оружие из своей общирной коллекции. Здесь было все: от перочинного ножика и самодельных нунчак до большого охотничьего ножа и немецкой двустволки шестнадцатого калибра, доставшейся от деда. Покончив с аммуницией, Брюс на секунду забумался, а потом, пожав плечами, добавил к содержимому сумки едва початую бутымку виски Joni Wocker Rad label. Hаконец, подгоняемый безудержным Романом, он облачился в свободную красную майку, штаны от военной полевой формы, а завершили картину начищенные до блеска высокие ботинки армейского образца.
Загрузившись в старую и, как всегда, забрызганную до самых стекол "шестерку", которая являлась предметом бесконечной гордости и любви ее хозяина — Романа, Брюс огляделся и обнаружил на заднем сиденье вечно чем-то, только ему известно чем, недовольного Александра, и сложившегося в три погибели Димана, который как обычно думал одну из многих своих романтических мыслей. Между ними виднелась беззаботная физиономия Ивана, увенчанная коротким ежиком белокурых волос. Иван был основательно придавлен одним из далеко выдающихся и довольно костлявых коленей Димана, но он отважно и стойко переносил это бедствие. Короче: вся компания была в зборе!
Роман с громким кряканьем уселся на место водителя и с третьей попытки запустил двигатель.