И закончилось все тем, что я наткнулся на того, кто хотел кое-что специфичное.
— Мистер Блу, извините, что беспокою вас, но я чувствовала, что мы там немного… не закончили.
Маленькая блогерша ждала меня в засаде на аллее за зданием. Хитрая малышка. Она плавно приблизилась ко мне и сняла эти ужасные очки с лица.
Ну, похер.
— Я остаюсь в Плазе, — сказал я хрипло.
Ее глаза сияли, но от такой чести она не произнесла ни слова, а просто помчалась обратно к машине и, взвизгнув, уехала. Это могло быть комично, если бы я по-прежнему был способен смеяться.
Вот, что будет этим вечером. Бутылка, блогерша и некоторое приятное отвлечение. «Жизнь могла быть и хуже», — напомнил я себе.
Она ждала меня в лобби, а секундой позже, когда мы оказались в частном лифте, она стояла передо мной на коленях.
— Я просто ваша фанатка, — проворковала она, поглаживая мой член по всей длине, облизывая свои губы. — Я так долго хотела встретиться с вами…
— Медленнее, милая, — проскрипел я. Она дергала так сильно, будто она хотела оторвать его от меня.
— О-ох, простите. Позвольте лучше поцеловать его.
Дверь со звоном открылась, и я встретился лицом к лицу со своей матерью.
Энни переводила взгляд с меня на девушку, на мой член и затем обратно на меня, состроив брови в этой идиотском фирменном выражении лица, которое она всегда натягивала.
— Вставай, милая, — наконец протянула она.
Блогерша пискнула и отпрыгнула от моего члена, словно он был в огне.
— Мисс Блу! О Боже, мне так жаль! Я ваша самая большая фанатка. У меня есть все ваши альбомы, даже те, что вышли до моего рождения. Вы легенда!
— Спасибо, милая. — Энни сверкнула своей улыбкой, которая украшала обложки миллионов журналов. Затем повернулась ко мне, к ее непутевому сыну.
— Джакс, не мог бы ты убрать свой член сию же секунду. Есть кое-что, что я хотела тебе сказать.
— Ты можешь позвонить мне! — проблеяла блогерша, когда я шагнул из лифта в пентхаус. Двери закрылись прежде, чем я успел ответить, что было хорошо.
— Что? — спросил я Энни, скрещивая руки.
Она закатила глаза.
— Веселенькая ночка?
— Могла быть, — возразил я, — пока моя гребанная мать не ворвалась ко мне в номер. Что вообще ты здесь делаешь?
— Я заплатила за него. Это означает, что он мой, — сказала Энни, словно это было очевидно… и это, блядь, было так. Но ненадолго.
— Что ты хотела сказать мне? — Впервые я участвовал в развернувшийся сцене передо мной. Вся чертова свита была здесь, все старперы, что являлись маминой гастролирующей командой еще перед тем, как я родился. Красти Пит, Бэш, Диггс, Грэгори Фингерс, чуваки, которых я звал дядями, и иногда мне хотелось назвать их отцами.