– Эм, последнее, что я знаю – вы с Энни жили в отеле «Шато Мармон»*, - неуверенно произнесла я.
– О, да, я забыл сказать тебе, Лил… – кажется, он многое забыл мне рассказать. – Мы с Энни основали студию. Она хотела собственное пространство, так что мы приобрели местечко.
На момент, в фургоне остался шум только статического радио, меняющего станции, и мой шокированный вздох.
– Вы купили дом? – ахнула я. Я не смогла сдержать шока в голосе. – Сначала ты говоришь, что женишься, сейчас – что вы, святой Боже, купили недвижимость?
Мой отец бросил на меня стыдливый взгляд, пока радио снова переключило станцию снова. Я клянусь, мы уже раз десять прошлись по кругу.
– Думаю, я расту, Лил Бит. Пора бы уже, ха?
Я почувствовала прилив нежности к моему большому, бородатому отцу и протянула к нему руку. Его здоровая мясистая рука полностью обхватила мою, как и всегда.
– Мой отец – семьянин, – поддразнила я. – Ты снова будешь «околачиваться» в гараже? Стоп… ты уже и к гольф-клубу присоединился?
– Смотри, какая умная, - прорычал отец, выпуская мою руку. – Говоришь как Джакс.
Станция снова сменилась. Как призванный джинн из бутылки, из динамиков донеслись басы песни «Наглец».
Я замерла на сидении. Моё тело металось между ледяной водой, бегущей в моих жилах и горячей тошнотой, бурлящей в животе. Я клянусь, эта песня преследует меня.
– Наслушался этого до конца своей жизни, – отец сказал, как отрезал, щёлкая выключателем. Нехарактерная тишина заполнила фургон, тем лучше для меня услышать дикое биение своего сердца.
Не обращая внимания на мои мучения, отец продолжил:
– Я не думаю, что Джаксон ожидал, что эта песня станет хитом. Его мать пыталась помочь ему, но он такой высокомерный засранец. Иногда так и хочется просто взять и встряхнуть маленького ублюдка…
– Точнее не скажешь, – пробормотала я. Я бы хотела встряхнуть его сама, но я боялась, что мои пальцы сомкнуться вокруг его горла, и я не буду способна остановиться и не убить его.
Отец свернул с главной трассы, и мы начали подниматься по холмистой дороге, набирая высоту. Я барабанила пальцами по своим бедрам, перемещаясь между волнением и страхом, когда он, наконец, съехал с этого пути на длинную, извилистую дорогу.
– Это твой дом? – я не могла сдержать шока в голосе.
Папа остановил фургон на парковке и откинулся на сиденье.
– Ага, – протянул он, глядя на массивный, богато украшенный особняк, словно он удивил его. – Как я и сказал, Энни хотела пространство для студии и для себя, и всё в таком духе.
– Вы могли бы разместить около семнадцати студий там, – сказала я сухо. Белый особняк светился в лучах калифорнийского солнца и гигантский, зеленый газон распростерся как ковёр, я описала бы как «зелёный и пышный» в одной из своих книг. Сильно пахло свежескошенной травой, что удивило меня. Энни и Наилс не были известны, как привереды ни в воспитании детей, ни в жизни.