– Ба, так это было сто лет назад, – удивился я. И бывал-то я там всего с полдюжины раз, когда мне было шестнадцать или семнадцать. Или, может, восемнадцать?
Марла говорила о доме своих родителей на озере Джордж примерно в часе езды от города. И называть его хижиной значило оказывать недобрую услугу. Это был красивый дом. Участком владели несколько поколений семьи Джилла Пикенса. Раньше там на самом деле стояла примитивная халупа с надворными постройками. Но родители Джилла все снесли и на этом месте возвели настоящий дом. Однако по традиции продолжали называть хижиной.
Раньше, когда моя мать и Агнесса ладили лучше, чем теперь, нас несколько раз приглашали туда на выходные. Я купался, катался на водных лыжах и бороздил озеро вдоль и поперек на лодке Джилла в поисках молоденьких девиц. Марла была тогда совсем еще ребенком, лет, наверное, шести или семи.
– А я тогда на тебя запала, – тихо призналась она, упершись взглядом в колени.
– Что?
– Хотя ты мой двоюродный брат и на десять лет старше меня, ты мне понравился. Помнишь, как я за тобой повсюду ходила?
– Как тень, – кивнул я. – Стоило мне куда-нибудь собраться, и ты тоже просилась со мной.
Марла грустно улыбнулась:
– Не забыл тот случай, когда я тебя накрыла? С той, как ее там?
Я поднял на нее взгляд.
– Не понимаю, о чем ты?
– В лодочном сарае. Я туда вошла и застала тебя, когда ты обжимался с девчонкой. Ее звали, кажется, Зения или как-то так. Ты запустил ей руку под рубашку.
– Да, припоминаю. Я тогда тебя упрашивал никому не рассказывать.
Марла кивнула:
– Я тебя заставила отвезти меня в папиной лодке на парусную пристань и сводить в кафешку. Ты откупился от меня молочным коктейлем.
– Это тоже помню, – усмехнулся я.
– Надо было требовать больше, учитывая, что я для тебя сделала потом.
– Что?
– Тем же летом.
– Прости, не врубаюсь.
– Ладно, проехали. – Марла махнула рукой. – Мои воспоминания от хижины только хорошие. Славное место. Но больше я туда никогда не вернусь. – Она помолчала. – Это там я ее потеряла. Там я потеряла Агату.
– Агату? – повторил я.
– Я бы ее так назвала. Такое ей выбрала имя: Агата Беатрис Пикенс. Согласна, имя труднопроизносимое. – Ее глаза, еще не просохшие от плача в последние два часа, опять наполнились слезами.
– Не знал, что это произошло в том месте, – сказал я.
– В больнице тогда случилась вспышка псевдомембранозного колита, и мама решила, что мне не стоит там рожать. Правда, не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что она отговорила дочь лечь в собственную в больницу. Понимала, какой это вызовет эффект, если отправит меня в другое медицинское заведение в то время, как сама заявляет прессе, что у них безопасно и все необходимые меры приняты. Но мать когда-то училась на медсестру и работала акушеркой. Ты же в курсе?