Наевшись, тарбозавр то ли рыгнул, то ли зарычал и пошел своей дорогой, а гиганты своей. Будто ничего и не произошло.
Ошеломленный Гай проводил взглядом каждого из них, затем полез вниз.
«Вот так! – подумал он. – Как просто решается проблема продовольствия. Додумайся до такого в городе – срезать со свиней мясо, не убивая их самих, – глядишь, и ели бы мясо чаще одного раза в месяц».
Плохо то, что если тарбозавру попадется он сам, то откушенным ломтем не откупишься. Сейчас хищник сыт, и логично было предположить, что дальше, разомлев на солнце, он заберется в укрытие и впадет в спячку. Так что перспектива пополнить его меню пока казалась не слишком близкой. Пока….
Подавленный Гай возвращался на холм. Надежды увидеть поверженного врага рухнули, и теперь было впору снова подумать о собственной безопасности. С тарбозавром придется как-то уживаться. Следить за его перемещениями, понять, где он предпочитает охотиться, когда спит, когда ест. Узнать его так, словно всегда жил рядом. Видел каждый его шаг. Тогда, может быть, будущее и блеснет Гаю ярким лучом, подарив надежду жизнь.
Поляну перебежала ящерица ядовито-зеленого цвета, и он замер, боясь ее спугнуть. Ящерица спряталась под листьями папоротника, затем шустро метнулась под куст с насыщенно-красными цветами. Их сладкий запах тянулся между деревьев, привлекая отовсюду полчища насекомых. Бутон цветка, формой и размерами напоминающий плафон, которым они отмеряли воду, поблескивал капельками прозрачного нектара. Ящерица взобралась по стеблю и заглянула между алыми лепестками. Увлеченная добычей, она не заметила подкрадывающегося Гая. Он замахнулся, но каменный топор так и остался висеть над головой. Дальше произошло то, что поразило его не меньше, чем охота тарбозавра на аргирозавров. Ящерица дергала прилипшими к цветку лапками, с каждым рывком приклеиваясь все крепче и крепче. За лапами прилипло брюхо, потом голова. А дальше бутон цветка вздрогнул и сомкнул лепестки, оставив снаружи лишь кончик хвоста. Секунда, и все было кончено. Больше ящерица не подавала признаков жизни и, оцепенев, стремительно меняла цвет с зеленого на синий. Гай осторожно разомкнул лепестки и заглянул внутрь бутона. Цветок раскрылся легко, совсем не цепляясь за свою добычу, но забирать ее не было никакого желания. Нектар оказался сильным ядом – он заполнил бутон на треть и на глазах превращал ящерицу в бесформенное желе. Гай отдернул руку и вытер о листья. Его опять опередили, похитив добычу из-под самого носа. Это одновременно и злило, и пугало. Злило то, что он здесь был словно чужой и слепой. Даже цветок оказался куда более удачливым охотником, чем он. А пугало собственное невежество. Не окажись на цветке ящерицы, и он бы, подгоняемый голодом, не раздумывая, соблазнившись на душистый нектар, выпил бы бутон до дна.