Тарбозавр исчез в сосновых дебрях, а с ним исчезли и овирапторы. Гай встал, проводив исчезающую над папоротником гигантскую голову долгим взглядом. Что-то подсказывало, что эта их встреча последняя. Тот, кто одним своим видом нагонял на него ужас, сейчас был безнадежно болен. Яд растекался в крови, медленно разрушая и убивая могучий организм. И тут уж не нужно быть доктором, чтобы поставить окончательный диагноз.
Наследив у пятого перехода, Гай вернулся на холм. Ур дружелюбно боднул его рогом, подставил под руку воротник, вильнул хвостом и чуть не сбил с ног. Малыш удивительно быстро рос и набирал вес. Поначалу Гай пробовал отследить его суточный привес, затем сбился. Сейчас, прикинув на глаз, пришел к выводу, что с момента их первой встречи Ур, пожалуй, увеличился вдвое.
– Ты опять ломал кусты? – предъявил дежурное обвинение.
Ур презрительно фыркнул, выдав из-под хвоста вонючую струю.
– Ну и засранец! – скривился Гай. – Я сейчас пойду на встречу, а ты оставайся здесь. Не позорь меня своим бескультурьем.
Ур поплелся следом, и Гай подумал, что лучше бы он предложил идти вместе, тогда, возможно, Ур бы остался. Удивительно, но создавалось впечатление, что малыш его понимает, но делает все наоборот. Не хотелось бы, чтобы Шак снова видел отирающегося рядом брахицератопса. В прошлый раз это послужило поводом для демонстрации презрения. Что-то вроде – Гай всюду ходит с динозавром-свиньей! Не иначе, родственные души!
Гай чертыхнулся, но еще раз попытаться отделаться от Ура, как обычно, посчитал делом безнадежным. Он подкатил к обрыву камень, потом оседлал его верхом. Уж такой сигнал о встрече Шак заметит наверняка. Главное теперь, чтобы Шак принял его вызов. Это важнейшее звено в намеченном плане. Гай не стал его звать, надрывая горло, не развел дымный костер, он просто сидел и терпеливо ждал. Первым сдался Ур. Он нарезал упрямые круги, потом, разочаровавшись в чахлой траве на камнях, ушел вниз со склона.
– В болото не ходи, – бросил вслед Гай. – Там троодон живет, тебе хвостик отгрызет, – и не удержался от улыбки, перековеркав накатившую детскую песенку.
Солнце начинало ощутимо припекать, поднимаясь все выше и выше, а все Шак не появлялся. Время шло, но ничего не менялось. Тогда Гай начал волноваться. Все так хорошо складывалось поначалу, но теперь план трещал по швам. Запустив пальцы в отросшую жидкую бороденку, он начал размышлять, что могло пойти не так. Шак наблюдал за ним с противоположного берега и все понял? Если только он не видел его у второго перехода, то в этом ничего страшного нет. Это даже на руку. А, может, он на этой стороне и сейчас подкрадывается сзади? Гай невольно оглянулся. Или в эту минуту переходит реку? Гай встал и, подойдя к краю, оглядел оба берега. А может, его ранил тираннозавр? И Шак сейчас лежит, зализывая раны? Или в эту минуту он сам охотится на тираннозавра? Или…. Да сколько еще этих «или» и «может»? В конце концов, плевать хотел Шак на его вызов! Он всегда играет по своим правилам!