– Обрывками. У меня хороший слух, но сталь сильно гасит звуковые колебания. А тогда все двери были открыты. Мне гораздо легче пробиться сквозь дерево или стекло. И то, если я выделю узкий луч.
– Понятно. Твои уши нащупывают звук, словно локатор. Как ты это делаешь?
– Это получается само собой.
На языке Гая вертелся еще один вопрос, но опасаясь получить на него утвердительный ответ, задать его он никак не решался. Вместо этого, он неожиданно для самого себя спросил:
– Тогда ты, наверное, слышишь, о чем говорят наверху?
– Не далее трети палубы от носа.
– Что-нибудь интересное?
– Нет. В основном жалобы на голод и жажду. Еще Вольф с Ламаром обсуждали Шака. Они им очень недовольны. Считают, что он слишком умный и не их круга. Но это не значит, что они решатся его убить. Шака они боятся больше, чем отчуждения.
– Но все же они кого-то убили? Ты не расслышал кого?
– Нет. Это произошло ближе к корме.
Гай задумчиво кивнул и, направившись к выходу, не оглядываясь, произнес:
– Скоро тебя сменят.
– Не торопитесь! Мне здесь нравится, и дежурство не в тягость. Люблю побыть в одиночестве.
Пробираясь вдоль отсеков, Гай старательно закрывал каждую дверь, заворачивая железный штурвал до упора и продолжая думать о Свимми. Добравшись до шестого, он заметил Тобиаса и, взяв его под локоть, потащил в выгороженный деревянной панелью угол. Когда-то здесь была капитанская каюта, теперь об этом напоминал лишь широкий квадратный иллюминатор да отделанная более дорогой древесиной переборка.
Гай прижал его к стене, притянул за шею и шепнул на ухо:
– Тоби, я требую от тебя честного ответа.
Осторожно оглянувшись на поглядывающего на них Метиса, затем на закрытую дверь, он добавил:
– Для меня это не так и важно, потому что что-то подобное я уже видел. Я не считаю, как остальные, что они для человечества чем-то опасны. Можешь смело сказать мне правду, это ни на что не повлияет.
– О чем ты говоришь? – еще тише спросил Тобиас.
– Свимми суррогат?
– Свимми? – озадаченно уставился на него Тоби. – С чего ты взял?
– Скажи, да или нет?
– Нет, конечно. А что случилось?
– Ничего, – Гай рассеянно посмотрел в иллюминатор, затем, отпустив руку Тобиаса, неохотно заметил: – Ровным счетом – ничего. Спросил так… ради любопытства. Кожа у него странная, не такая как наша с тобой.
– Ах, это? Такая она у него от горного солнца. В горах оно палит куда сильнее, чем на равнине. Кожа необратимо бронзовеет уже через полгода. А Свимми, прежде чем перебраться в город, очень долго прожил вместе с прокаженными. От них и нахватался кучи всякого дерьма. Вижу, что чего-то не договариваешь. Тебя, наверное, озадачила какая-нибудь его выходка?