— Так вам уже, постойте-ка, двести с лишним лет? — Лидия изобразила удивление.
— Да, точнее двести девяносто шесть исполнится в этом году, но это секрет, вы же понимаете, — он поднес палец к губам.
— О, безусловно! — девушка активно закивала и добавила шепотом: — Я никому вас не выдам.
— Пока я за это не переживаю.
— Ну да, — Лидия ухмыльнулась. — Кто мне поверит, так ведь?
— Именно, — он кивнул и пригубил виски.
— А чем же вы занимаетесь теперь, в этом уже давно ставшим пенсионным возрасте? — не смогла сдержать смешка собеседница.
— В 1850 году я стал членом «Королевской аптекарской школы» в Лондоне, тогда-то я и понял, за какой из наук будущее человечества. И не ошибся! — он улыбнулся.
— Да, фармацевтика процветает!
— Это правда. Я создал свою компанию, объединившую множество предприятий и лабораторий, привлек лучших специалистов к работе под моим началом. Думаю, вы догадываетесь, что они получают взамен на свое согласие работать на меня?
— О, этот ответ я знаю! — воскликнула девушка и тут же перешла на шепот: — Вечность…
— Именно!
— Значит, вы продаете вечную жизнь ученым, а они за это обеспечивают процветание вашей компании?
— Не только ученым.
— Знаменитым политикам? — Лидия перешла в легкое наступление, не теряя своего добродушного настроя.
— Ни в коем случае! Мое представление о политике и политиках заметно отличается от вашего, уверяю, ценность большинства из них невелика. Тем не менее иногда я привлекаю к работе талантливых людей из других областей, не фармацевтики. Юристы, дипломаты, финансисты, химики, физики, археологи. Тех, кто, по моему мнению, ценен для человеческой цивилизации больше, чем остальные.
— Значит, вы решаете, гипотетически, кто будет жить вечно, а кто умрет? — девушка почувствовала негодование, даже несмотря на собственную оговорку.
— А что вас так возмутило? — англичанин внимательно смотрел на нее.
— О, да просто вы теперь даже не дьявол, а почти Бог!
— Совсем нет, — Сказочник смущенно улыбнулся. — Я не нарушаю законов природы, люди живут и умирают, как то было заведено задолго до моего появления. Например, в обычной компании ищут человека на должность ведущего финансиста, простому работяге сложно говорить о несправедливости, когда выбор падает на выпускника Оксфорда, а не на него. И этот новый сотрудник получает служебный Mercedes с водителем, шикарные апартаменты в центре Лондона и многотысячную зарплату. Вы же не считаете, что человек в отделе кадров компании, принявший решение в пользу выпускника университета, — Бог? А? Не будете осуждать его за то, что он оставил того работягу продолжать вкалывать на заводе, жить в однокомнатной хибаре, состоять в профсоюзе и получать свои гроши?