– Ну что же, пойдём на абордаж братья лихие, разбойнички удалые? – сказал Петрула и стал спускаться с холма, увлекая всю разбойничью артель за собой.
Видимо про то что, меня на первый раз обещали оставить на «шухере», все дружно забыли. Догнав Петрулу, я решил тому напомнить об этом факте.
– А что насчёт меня, мне же вроде за шухером следить надо будет?
– Не суетись! – усмехнулся старик, смерив меня лукавым взглядом. – Сейчас подберёмся ближе, оглядимся. Определимся где охранники ошиваются. Тебя и ещё глухонемого Ермила там оставим. Ты будешь приглядывать за ними, Ермил за тобой, – «обрадовал» меня старик, – а мы с другой стороны зайдём с другой стороны немного пошалим. Ежили что, крикнешь выпью.
– Как выпью? – немного не уловил я смысл условного слова. – Так и заорать «выпью»?
Петрула ещё раз, повнимательнее оглядел меня, и, покачав головой, ответил:
– Выпь это же птица такая! Ты хоть знаешь как она кричит?
– Тьфу ты! То есть – выпь – так птицу называют? Да?
– Да! Ты что никогда про такую не слышал? – удивился Петрула.
– Может и слышал, а может и нет. Не помню. И уж точно не знаю как она там кричать могёт, – рассердился я сам на себя за такую оплошность.
– А как ты можешь кричать? – поинтересовался старик. – Как удод можешь? Или хотя бы как филин ухать?
– Я только свистеть умею, – честно признался в том что других способов передачи сигнала об опасности не знаю.
– Как соловей?
– Почти, – немного приукрасил я свой невеликий талант свистуна. – Может не так переливисто.
– Ну, сойдёт! – махнул рукой Петрула. – Только громче свисти если что.
Конечно, сейчас! Как только вы меня оставите на этом самом «шухере», с той минуты вы меня не только не услышите, но и не увидите. Злые вы, уйду я от вас. Единственное, что могу пообещать, что не буду стучать на вас, ни стражникам, ни кому другому. Это вам компенсация за то что не грохнули меня в лесу. Я уж от одного глухонемого я как-нибудь отпинаюсь.
К этому моменту мы подобрались к небольшому холмику, за которым играла бликами огней недремлющая ярмарка, и пригибаясь, а после и по-пластунски, взобрались наверх и залегли, чтобы осмотреться.
– Что за ерунда?!! – всмотревшись в раскинувшееся внизу торжище, вскричал Мызга и сам же ответил на свой вопрос. – Пожар!!!
Мог и не озвучивать. И без его комментариев все мы увидели, что творилось на ярмарке, вернее на том пепелище, что от неё осталось. Всё горело, вернее догорало. Охваченные огнём телеги, обугленные трупы людей и живности, тлеющие лавки, бараки и шатры, треск пламени, доносящиеся крики и стоны живых и раненых, ржанье опалённых коней – настоящее Пекло на земле.