Все двинули по тропинке наверх, и мне ничего не оставалось, как последовать в составе этой «чёртовой дюжины» суеверных громил.
Прогулки по лесным незнакомым дебрям, в безлунную ночь, когда, хоть глаза выколи, ничего не видно, никогда не числились в списке моих экзотических предпочтений. А когда впереди и позади тебя сопят и чертыхаются ковыляющие на тёмное дело урки, так и вовсе не чувствуешь особого вдохновения от такого единения с природой. Слава богу, что мой любезный Эхнафаил, обладавший не только превосходным слухом, но и не менее чудесным чутьём, вовремя мне подсказывал, где кочка, где корень, сучок или ветка, благодаря чему я продвигался вперёд не менее удачно, чем, проявлявшие хорошую в этом деле сноровку, бандюки. Так что если бы не ангел, я бы уже наверняка, выткнул бы себе зеницу ока, или, как минимум, подвернул ногу.
К моей превеликой радости, вскоре мы всё же выбрались из лесной чащи и пошли гуськом по небольшой тропинке, тянувшейся возле опушки. Идти стало гораздо проще и безопасней. Свежий ветерок налетавший из степи, колыхал тёмные кроны деревьев. Шелест листьев действовал убаюкивающе. Двигаясь следом за кряхтевшим Петрулой, я, уподобившись лошади, забылся в полусне, продолжив движения на автопилоте.
Не знаю какое расстояние я одолел в таком сомнамбулическом состоянии, но когда я уткнулся носом в спину внезапно затормозившего старика и очнулся то обнаружил, что наша преступная группировка взобралась на вершину пологого, но высокого холма. К этому времени, прятавшаяся в облаках луна, соизволила появиться на небосклоне, поэтому с холма стал виден окружавший нас полуночный пейзаж. В призрачном лунном свете позади нас виднелась тёмная стена уснувшего леса, справа блестела тонкая ленточка реки, а слева у горизонта высились громады поросших лесом гор, чьи вершины венчались снежными шапками, выделявшимися своей белизной на общем тёмном фоне. Разбойникам же было, плевать на раскинувшийся вокруг них пейзаж. Их прельщала совсем другая романтика, поэтому всё внимание этих закостенелых прагматиков, было приковано к мерцавшим вдали огонькам, туда, где жила своей жизнью, известная на пол здешнего мира Сорокунская ярмарка.
– Эво как разгулялись купчишки! – беззлобно проворчал Петрула. – Ярмарка едва началась, а они уже гуляют ночь напролёт. Вон сколько огней позажигали.
– Добре гуляют! Знать велика выручка, – поделился своими соображениями другой разбойничек, тот самый которого Петрула величал Мызгой. – Будет у кого разжиться, с кем по-братски поделиться.
Остальные урки, включая Петрулу, загыгыкали на сомнительную шутку Мызги, благодаря чему общее напряжение несколько спало. Бандиты настраивались на дело.