– Он? Вы хотите сына?
– Я буду счастлив получить и девочку, и мальчика. Главное, что ребенок мой.
– Я заверила вас, что ребенок ваш. Вы мне что, не верите?
– Верю. Когда я сказал «мой», я не это имел в виду. Я имел в виду, что он или она будет называть меня папой, задавать вопросы, рассказывать мне, о чем думает и мечтает, дарить мне открытки на мой день рождения и Рождество. Если у него случится неприятность, то я хочу быть тем, к кому он обратится. Я хочу знать, что никакая сила не удалит меня из его жизни.
Элли стало больно. Ребенок для него все. Больше, чем она когда-либо будет значить.
– В этом можете быть уверены, – сказала она, и слова дались ей с трудом. – Я между вами не встану.
– Это означает, что вы выйдете за меня замуж?
– Нет. Я не могу сейчас об этом говорить.
– Но почему?
– Как вы не понимаете? Давайте поговорим об этом позже. Нам столько всего предстоит… Я ношу вашего ребенка. Неужели этого пока недостаточно?
– За исключением того, что вы, когда пожелаете, сбежите от меня.
– А вы думаете, что если я выйду за вас, то стану вашей узницей? Свидетельство о браке не поможет – мы сами должны сделать так, чтобы все получилось.
– Вы не считаете, что мы в силах это сделать? Хорошо, не отвечайте. Ваш отказ сам по себе ответ. Оставим это. Обещаю больше к вам не приставать.
Вот так. Он согласился с ее желанием и не будет досаждать ей предложением о браке. Ей бы обрадоваться, но почему-то было грустно.
После возвращения в Лондон жизнь текла спокойно и размеренно. Леоницио вел себя безукоризненно. Он заботился об Элли, предвосхищая ее желания, чтобы ничто ее не волновало. И, верный данному слову, он ни разу не произнес ни слова о браке.
Казалось бы, Элли радоваться этому, но порой ее охватывало одиночество.
Постепенно живот у нее рос. Как-то вечером Леоницио помогал ей приготовиться ко сну и с благоговением дотронулся до располневшего, выпирающего живота.
– Я – счастливый человек. Столько счастья сейчас, и сколько еще в запасе. Жду не дождусь. Неужели ждать еще целый месяц?
– Так говорит врач. Но толчки настолько сильные, что у меня полное ощущение, что малыш уже с нами.
– Эй, привет! – Леоницио смотрел на живот. – Береги свою mamma, не утомляй ее.
– Надеюсь, что он или она прислушаются к вам, – засмеялась Элли. – Но не думаю, что можно на это рассчитывать.
Он тоже засмеялся.
– Твоя мама никогда не прислушивается ко мне.
– Ну, это может измениться… ой! – У Элли перехватило дыхание от резкой боли, которая пронзила ей живот.
– Что такое? – испугался Леоницио.
– Я… не знаю. Просто… что-то случилось… – Она ухватилась за живот.