Вздохнув, Колин вышел из грузовика. Переговорив с Лили, он понимал, что нужно пойти в часовню и узнать, каким образом можно компенсировать отсутствие будущих молодоженов.
Внутри бурлила жизнь. Двери парадного зала то и дело открывались и закрывались, впуская и выпуская декораторов. Гретхен и фотограф Бри раскладывали столовые приборы. На кухне из грузовика выгружали ящики с овощами и фруктами.
Натали, как обычно, находилась в самом эпицентре хаоса. Занималась размещением табличек с именами гостей, вырезанных в форме снежинок. В центре стола прямо перед ней стояла большая белая ель, украшенная сверкающими кристаллами, жемчужинами и гирляндами. Натали привязывала серебристую ленточку к каждой снежинке и вешала ее на ветку, чтобы висела прямо над местом гостя.
Она потянулась было к очередной снежинке, но замерла на месте, заметив наблюдающего за ней Колина.
– Ты поговорил с сестрой? – осведомилась она холодным, деловым тоном.
– Да. Репетиция не отменяется?
– Нет. – Отложив снежинку, Натали повернулась к нему. – Она проводится не только ради жениха и невесты, но и для священника, музыкантов и прочих участников торжества. Лили и Фрэнки пригласили только шафера и одну подружку невесты, так что репетиция будет непродолжительной, зато поможет всем снять напряжение и лучше понять свои роли.
– Все уже собрались?
– Ждем только подружку невесты.
– А что касается самих жениха и невесты?
– Им придется найти замену. В качестве невесты выступлю я сама, мне уже приходилось это делать, ничего особенного. Однажды невеста получила пищевое отравление и пропустила репетицию, но на свадьбе все прошло гладко.
– Хорошо. – Слова Натали придали ему уверенности, хотя сковывающее плечи напряжение не отпускало. – А я подменю Фрэнки, если не возражаешь. Все равно мне нечего делать.
Натали вежливо улыбнулась и снова потянулась к бумажной снежинке.
– Благодарю за предложение. Можешь идти в часовню и ждать там вместе со всеми. Начнем через несколько минут.
Как бы Колин ни злился на Натали, ему было ненавистно отсутствующее выражение, с которым она на него смотрела. Хотелось, чтобы ее большие карие глаза светились любовью и страстью, искрились смехом. Он с трудом подавлял желание схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока не добьется проявления каких-нибудь эмоций. Гнева, страха – все равно. Он всерьез опасался, как бы после их разрыва она не замкнулась в себе. Хотя ему и не удалось завоевать ее любовь до конца жизни, это не означает, что не повезет кому-то еще.
Натали в конечном итоге сдастся, и он ничего не мог поделать, чтобы это предотвратить.