Для Наполеона известие о поражении Мюрата явилось в некотором виде вызовом, брошенным ему Кутузовым. Сегюр, вспоминая об этом, пишет, что Наполеон был очень недоволен и воскликнул: «Идемте к Калуге, и горе тем, кто попадется нам по пути!». К этому времени отношения между маршалом и императором испортились. Из-за поражения под Тарутино Наполеон так кричал на Мюрата, что довел его до истерики. Французская армия провела в Москве 34 ужасных дня. Наполеон уже понял, что счет времени идет против него, необходимо спасать и себя и армию. 19 октября остатки Великой армии стали покидать древнюю русскую столицу. Наполеон колебался – давать ли русским еще одно сражение. Но утром 25 октября с ним произошел эпизод, который потряс императора до глубины души. При проезде через расположение гвардейских частей он и его свита были внезапно атакованы группой казаков атамана Платова. Только конвой и гвардейская кавалерия спасли положение. 25 генералов и офицеров сгрудились вокруг Бонапарта. Император и его свита были спасены, а русские «сыны степей» не очень поспешно ретировались. Казаки даже успели пощипать французский обоз и увести несколько лошадей. Именно после этого случая Наполеон приказал изготовить для него яд, который стал возить с собой в перстне.
Во главе жалких остатков своей некогда могучей кавалерии Мюрат активного участия в сражениях под Малоярославцем, Вязьмой, Красным и на реке Березине не принимал. Воевал постольку-поскольку. Во время отступления этот храбрейший из маршалов Франции не только ничем себя не проявил, но его и вовсе не было ни видно, ни слышно. До Березины он производил впечатление человека совершенно сникшего. Но у реки, когда армия оказалась в катастрофическом положении, король неаполитанский упал духом окончательно. Он еще помнил жестокое поражение в трехдневном сражении под Красным. В снегах России погибали остатки любимого детища маршала Мюрата – легендарной французской кавалерии. В ходе отступления маршал с болью в сердце наблюдал, как бездарно гибнет от голода и бескормицы, холода и постоянных атак казаков его кавалерия. А сколько лошадей голодные французы просто съели? Безусловно, все это очень надломило Мюрата, который до этой кампании победоносно пронесся через всю Европу. После похода на Москву от лучшей в мире французской кавалерии осталось лишь около 2 тысяч изможденных и обмороженных всадников на жалких клячах. Но, по словам Сегюра, вместо того чтобы предложить вариант спасения остатков армии, «Мюрат считал, что теперь время думать только о том, как спасти Наполеона… он объявил своему шурину, что считает переправу невозможной; он настаивал, чтобы тот спасался сам, пока еще есть время». Наполеон отверг это малодушное предложение.