Я спросила:
– А кто на фотографии?
– Мильтинис… Космаускас… Виткус… Бледис… Дульските… Кончюте.
Фамилии я позже записала. Чтобы помнить. Кроме одной – Мильтинис. Ее я знала. Фотографии, связанные с «Солярисом», у Донатаса хранились в отдельном альбоме: моменты репетиций актеров, кадры из фильма, фотографии его встречи с Натальей Бондарчук в Вильнюсе. На одной из них надпись: «…27 сентября 2009 года… 37 лет спустя».
– Большинство фотографий – подарок Наташи, – пояснил Донатас.
Снимок мая 1972 года. Каннский кинофестиваль. Счастливые лица Натальи Бондарчук, Андрея Тарковского, Донатаса.
– На фестиваль я мог и не попасть. Директор театра не отпускал. Я объяснил Андрею причину, и он помог. Звонок из Москвы в театр все решил. Но на церемонии награждения картины не был.
– Почему?
– Директор отпустил в Канны на несколько дней. Не очень-то мои разъезды приветствовались.
– А что тогда в театре ставилось?
– Посмотри в списке ролей.
Я принесла два списка ролей Донатаса – в театре и в кино. Интересно было узнать, что в том году он снялся еще в двух фильмах, в театре играл в спектакле «Мария», репетировал в «Пляске смерти» роль Эдгара.
«Солярис» получил «Серебряную пальмовую ветвь», вторую по значимости награду Канн. «Золотую пальмовою ветвь» разделили фильмы «Рабочий класс идет в рай» Элио Петри и «Дело Матеи» Франческо Рози, относящиеся к направлению политического кино.
– Ты пересматриваешь «Солярис»!
– Нет. В кино ничего не исправишь. Снято, и все.
– Ты не представляешь, что вы подарили людям своим фильмом. Веру в любовь.
Донатас подошел к тумбочке, взял фотоаппарат:
– Давай сфотографируемся!
– Вместе? А как? Где?
Решили сделать снимок на балконе. У Донатаса, оказывается, был фотоштатив, на который он и установил фотоаппарат. Выбрав режим съемки, быстро присоединился ко мне. Вспышка. Мгновение нашего пребывания в этом мире запечатлено. Что-то со временем забудется, А К ЭТОМУ ФОТОСНИМКУ Я БУДУ ВОЗВРАЩАТЬСЯ И В ГРУСТИ, И В РАДОСТИ. Донатас стоит вполоборота, смотрит в объектив, я рядом…
У меня оставалось девять дней визы, и я сказала Донатасу об этом.
– Чем будешь заниматься? – спросил он.
– Помою окна, выполню твои поручения, на прогулки сходим с тобой.
– Ты потом сможешь приехать? – Без визы не смогу.
– Люди хотят быть вместе, и кто им это может запретить? – ворчливым тоном произнес он свою речь.
НЕОБЪЯСНИМО. ОТНОШЕНИЯ СКЛАДЫВАЛИСЬ САМИ СОБОЙ. Я и представить себе не могла, что увижу Донатаса. Так получилось. Наверное, благодаря моему неугомонному характеру, стечению обстоятельств и провидению. Если бы не велопутешествия по Европе, открывшие для меня границы, я не попала бы в Вильнюс, если бы не запечатленный памятью образ Криса Кельвина, не решилась бы побеспокоить Донатаса. Если бы…