Так, что там еще? «У больного имеются нарушения в сфере мышления», «соскальзывающие ассоциации», «формирование паралогичных умозаключений, нарушение абстрагирования». Врач рекомендовал лечение «нейролептиками с преимущественно тормозным эффектом в быстро нарастающих дозировках: аминазин, тизерцин… нейролептики с антипсихотическим действием: галоперидол, триседил… корректоры: циклодол, артан…», и еще целый абзац с перечнем препаратов. Мамочка родная, сколько же Яковлев проглотил всего этого… Пожалуй, после такого количества психотропных медикаментов так «затормозишься», что забудешь, кто ты и как тебя зовут.
А где же дата поступления в стационар? Да вот же она, на первой странице истории болезни: 15 марта 20… года. Да, находится здесь Вячеслав Афанасьевич почти три месяца. Это что означает и доказывает? Это доказывает то, что к ограблению Мирославы он не имеет никакого отношения и мне здесь делать больше нечего. И если так, то возникала новая задача – благополучно выбраться на волю. Для начала необходимо было спуститься на первый этаж, в женское отделение.
– Елизавета, – позвала я, – ваше величество, пойдемте обратно в ваши… королевские покои.
Когда мы вновь оказались на первом этаже, я спросила у нее, как можно выбраться наружу.
– Если ты, молодая ученая, пообещаешь мне, что найдешь Сократа, Аристотеля, Коперника…
– Я найду даже Конфуция, Пушкина, Магеллана, Леонардо да Винчи, а также Чайковского, Достоевского и многих других! – горячо огласила я весь список.
– Поклянись! – не отставала Елизавета.
– Клянусь, не сойти мне с этого места!
– Тогда следуй за мной, – велела она.
Мы снова пошли по пустынному коридору. Удивительное заведение эта психиатрическая больница. Больные разгуливают по ночам, медсестра на посту отсутствует, можно запросто войти в архив с историями болезней. Ну и ну, порядочки здесь, однако!
– Куда ты меня ведешь? – спросила я Елизавету.
– Сейчас узнаешь.
Мы вошли в боковую комнату, на двери которой было написано «Душевая». Елизавета открыла дверь, прошла к окну, приподняла решетку на нем и раскрыла оконную створку.
– Спускайся, здесь невысоко.
Я вылезла через окно и очутилась на земле.
– Прощайте, ваше величество, – сказала я напоследок Елизавете.
– Прощай и помни, молодая ученая, про свое обещание. Если не выполнишь, Господь взыщет с тебя.
– Выполню, не беспокойся, – заверила я ее.
Хоть бы поскорее убраться с территории, пока никто не заметил. Я осторожно пробралась к главным воротам, но они были закрыты. Что же делать? На мое счастье послышался шум подъезжающей машины. Наверное, кого-то привезли госпитализировать.