Долина здесь сужается, её прикрывают довольно крутые горы, образуя ограниченный скалами угол. А впереди уже солидный блок-пост из бетонных блоков. За ним — пара железных ворот, одни для автотранспорта, другие для железнодорожного. И трёхметровый бетонный забор, упирающийся своими концами в скалы. Где-то в полукилометре от ворот в обе стороны — по бетонному ДОТу. Да здесь не только батальон, здесь полк пехоты вряд ли прорвётся! Если без танков, конечно.
При въезде на территорию за забором, шмонали и нас, и машину. А поскольку Васенко уже вышел навстречу, долго ждать его прихода, как того требовал ещё не отменённый приказ Воздвиженского, не пришлось.
Мужчины обнялись с Григорием Никитичем, как старые друзья. А разве не так? Сначала опасный морской переход, потом трудный перелёт и особенно — безумная посадка «летающей лодки» на шоссе. Столько вместе пережито!
Серый, подсадив провожатого из числа солдатиков, поехал с ним к «штаб-квартире», как в шутку охарактеризовал административное здание Васенко, а мы всей компанией решили пройтись пешочком по тенистой аллейке, слушая рассказ начальника Лаборатории о том, как он здесь готовился к отражению нападения.
Документы нам оформили молниеносно. В том числе — на три комнаты в общежитии: нам с Наташей, Анатолию с Андреем и Людмиле.
Казармы роты охраны, дом офицерского состава и общежития для персонала располагались в отдельном секторе, ближе к внешнему забору. Почему внешнему, а не просто к забору? Да потому, что был ещё один, внутренний, отделяющий, так сказать, промышленную зону от жилой. И проходной в промзону являлось как раз административное здание.
Кабинет начальника Лаборатории по здешней административной «моде», на которую я уже обратил внимание, располагался в торце здания на верхнем, втором этаже, и его окна выходили на обе стороны. Нет, вру. На три. Два окошка с торца глядели на горный массив с крутыми скалистыми склонами.
Как рассказал Васенко, первые год-другой Переход в этот мир находился немного подальше, примерно там, где сейчас стоит второе КПП. Позже его перенесли внутрь скального массива, перефокусировав установку в Межгорье. Для этого пришлось пробить штрек в скале, а когда грузо— и пассажирооборот между мирами приобрёл промышленные масштабы, ещё несколько. Тогда же выстроили и ряды ангаров, где происходила сортировка и перевалка грузов. Там же, в промзоне, находился и пассажирский терминал, а также карантин для вновь прибывших. При карантине действовала и медсанчасть, где теперь будет работать «моя сестрёнка».