Было видно, что ему хотелось быть свободным от всего. От ненавистного поста руководителя, от бумаги на опекунство которую его хитростью заставили подписать для чего. Учитель опять, как и прежде испытывал его, ставил в патовую ситуацию и смотрел, как тот выберется.
Оковы, мерещившиеся ему на руках, были не выдуманными.
Внутри него шла борьба. И ценой этой борьбы была его личная свобода. Если он сделает сейчас то, о чем его просила Беатриса Шайен, он погибнет навсегда. Пути назад не будет.
Лавель вздохнул и сдался.
«Я делаю это только ради зеленых глаз». Пусть он всю остающуюся жизнь будет несчастен, но хотя бы с ней будет все в порядке.
Ректор медленно встал и наклонился над спящей девушкой.
Вокруг него всколыхнулась сила.
Глаза Айрис сонно открылись, она посмотрела на ректора. Синие глаза встретились с зелеными. Сила взметнулась вокруг Лавеля, сияющие синевой глаза вспыхнули. Веки девушки сонно захлопнулись.
На тумбочке Фоля вскочила и хотела спрыгнуть вниз, бежать на помощь.
«Наших бьют!» В тот же миг сверху на нее опустился тяжелый пучок прутьев. Метла прижала книгу к столешнице.
Мягким плавным движением Лавель закрыл глаза девушке ладонью. Если она не вовремя откроет глаза и посмотрит на него, он не выдержит.
Температуры почти не было.
Ласковым движением ректор прикоснулся губами к губам спящей. Его горячее дыхание обожгло девушку.
Глаза Лавеля засветились красным. Тело напряглось, рука Равена, упиравшаяся в подушку рядом с головой ведьмы, вцепилась в наволочку внезапно выросшими когтями.
Первый поцелуй был нежный. Еле ощутимый.
Ректор осторожно раздвинул ее губы и завладел языком. Через этот магический поцелуй потекла энергия. Чем более страстным он был, тем больше светились красным глаза мага.
Не сдержавшись, он приподнял девушку и прижал к себе, отбирая лишнюю энергию.
Поцелуй длился вечно, и с каждой секундой Равен чувствовал, как что-то умирает внутри него.
Разорвав объятья, Лавель отскочил в сторону и, пошатнувшись, схватился за столбик кровати. Ректор боялся обернуться. Если он это сделает, не сможет уйти.
И на утро его найдут голым вместе с его изнасилованной приемной дочерью.
«Хватит, я и так достаточно бед натворил, теперь очередь расплачиваться! Только за один этот поцелуй мне придется дорого заплатить».
Пошатываясь, он двинулся к окну.
Жизнь кончена, он погиб. Теперь он будет жить ровно столько, сколько будет жить девушка, они связаны с ней до конца.
Только мучиться придется ему одному. Ей о его мучениях знать не обязательно.
* * *
Створка окна хлопнула.
Айрис открыла глаза. Боли не было, жара тоже, тяжесть, снедавшая ее изнутри, исчезла. Удивленно девушка поднялась с подушки.