Он смолк и посмотрел на Малова. Кузьма был сбит с толку, но сохранял вежливость.
— Начинаются шальные времена, — продолжил начальник. — И неизвестно, каким боком коснутся нас возможные перемены. В Москве, Петербурге — разброд и шатания. Обойдётся или нет, как думаешь?
— Я… я не совсем понимаю вас, — признался Кузьма. Под давлением обрушившегося на него горя он просто не замечал того, что происходило на городских улицах.
Начальник занервничал:
— В стране… Да что далеко ходить, в городе нашем чёрт-те что творится, а он, видишь ли, меня не понимает?!
«Чёрт возьми, он, наверное, думает, что я сошёл с ума!» — ужаснулся Кузьма.
— После рождественских праздников, если ничего не случится, состоится суд над Халиловым и Мавлюдовым, — сказал вдруг начальник. — Будь готов к предстоящей процедуре.
Доброжелательный взгляд голубых глаз начальника вдруг похолодел, а лицо стало почти отчужденным.
— Лично я убеждён, что старика приговорят к смертной казни, а Мавлюдова — к длительному сроку на каторге, — продолжил он. — Так же будет вынесено решение о конфискации их имущества, и эту обязанность, при полном одобрении судьи, я намерен возложить на твои богатырские плечи, господин Малов.
— На меня? — удивился Кузьма. — Но я ведь прохожу по делу свидетелем.
— Конфискация имущества состоится после вынесения приговора, — «утешил» его начальник. — Так что… Кстати, а ты не знаешь, где может хранить своё богатство Сибагат Халилов? Ты же был вхож в его дом.
— Извините, Дмитрий Степанович, но, пожалуй, я не смогу быть вам полезен в этом деле, — Кузьма встал и, не зная, как поступить, стал топтаться на месте.
С минуту начальник пристально разглядывал его, а затем сказал:
— Послушай, господин Малов, ты не на базаре, а в моём кабинете и торговаться здесь непозволительно. Прошу заметить, что ты состоишь на службе в должности судебного пристава и не следует воспринимать мои указания как просьбу.
Кузьма покраснел, чувствуя себя крайне неловко.
— Извините, Дмитрий Степанович, — сказал он. — Но снова идти в дом Халилова после всего, что там произошло, свыше моих сил.
— Ты вот чего, — начальник кивнул на стаканы. — Давай-ка выпьем, успокоимся и поговорим по существу, господин Малов. Ты — честный служащий, чего я не могу сказать с уверенностью об остальных, и потому…
Они чокнулись, выпили и несколько минут сидели молча, каждый думая о своём.
— Так вот, — заговорил Дмитрий Степанович, — конфискация имущества Халилова — дело тонкое, деликатное и не каждому по плечу. Из материалов дела следует, что он банкрот! Принадлежащее покойной Мадине имущество не подлежит аресту и конфискации. И какой напрашивается вывод?