Ужас буквально парализовал Антона. Кровь, забирая остатки слабого румянца, отхлынула ото щек, пальцы побелели на дверной ручке. Глаза полезли из орбит, волосы под кепкой шевельнулись, а сердце, сдавленное ужасом, замерло на долгое-долгое мгновение…
В этот миг из питейного вышел водовоз. Благодушно крякнув, он напялил картуз, из-под треснувшего козырька прищурился на солнце, довольно тряхнул головой и, внимательно глядя под нетвердые ноги, направился к повозке.
Антон, желая предупредить зреющее несчастье, напряг все силы, но вместо крика на губах вязкой пеной запузырилось мычание, глухое и маловразумительное.
Водовоз, занятый удержанием равновесия, не замечал страшных перемен в своей кляче. Подойдя к ней, он почмокал губами, благодушно осклабился: «У-у-у, стерва», – и похлопал по напряженной холке. В тот же миг шея чудовища бескостно изогнулась, и страшные жевала с хрустом сомкнулись на голове бедолаги. Во все стороны брызнула кровь, алые ручейки потекли по морде, по шее, по груди жуткого зверя.
Водовоз глухо вскрикнул. Недоумение, боль, ярость на глупую скотину сплелись в этом вопле. Ударив обеими руками в лошадиное плечо, он рванулся, но освободиться так и не сумел. Тогда он поднял руки, ухватился за челюсти, но ладони, угодившие на клинки шипов, отполовинило точно посредине, а из обрубков хлынули новые потоки крови. Несколько пальцев упали в пыль.
Мышцы на чудовищной морде напряглись, челюсти под хруст костей обхватили голову водовоза еще плотнее. Тварь по-собачьи дернул башкой, и обезглавленное тело, заливая все вокруг кровью, кулем плюхнулось на мостовую.
Неимоверным напряжением всех сил одолев оцепенение, Антон очень медленно открыл дверцу машины, с трудом забрался вовнутрь, выжал сцепление и повернул ключ. Стартер сипло закряхтел, однако двигатель молчал. Вторая попытка… И опять безуспешно.
Пересилив страх, Антон поднял взгляд и увидел, что лошадь флегматично дожевывает остатки водовозовой головы. Глаза ее, пугающе пустые, оценивающе вперились в Антона.
А двигатель все никак не хотел заводиться.
Терзая стартер, Антон увидел: жуткая кляча, мерно работая челюстями, переступила копытами, судорожно встряхнулась и пошла в его сторону. Недоуздок натянулся, уродливую башку повело назад. Лошадь, словно отмахиваясь от гнуса, дернула головой, губы лопнули под напором удил, но железо уперлось в кость и спустя миг ремень порвался. Мерзкая скотина фыркнула и, мерно цокая подковами, продолжила неторопливо надвигаться на Антона.
Антон снова повернул ключ…
И двигатель ожил! Машина, наконец-то выказав готовность двигаться, мелко задрожала!